В 2006-2007 гг. отряд археологической экспедиции Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского проводил раскопочные работы на Сабуровском грунтовом могильнике на севере Саратовского района Саратовской области (рис. 1) (Малышев А. Б., 2007; Малышев А. Б., 2008). Эта территория находится в ведении администрации с. Сабуровка. Памятник расположен в 2,5 км к югу от данного села, в 1,7 км к югу от д. Козловка и в 0,9 км к северо-востоку от пос. Усть-Курдюм, на территории разрушенной турбазы «Разлив» (S = 14 га), ранее принадлежавшей Саратовскому авиационному заводу, в 2005-2007 гг. – ООО «Тулий», а с августа 2007 г. находящейся в собственности ООО «Специальные технологии».
Могильник находится на первой надпойменной террасе (высотой до 6 м) левого берега р. Курдюм, подтопленной водами Волгоградского водохранилища и образовавшей Усть-Курдюмский залив. Протяжённость памятника вдоль береговой полосы 0,47 км (расстояние между крайними погребениями) (рис. 2). Северная часть могильника находится на территории дачного массива и непосредственно примыкает к дачным участкам, строениям, грунтовой дороге, старой межевой обваловке поля и ЛЭП. Здесь расстояние от кромки обрыва до крайних участков составляет до 20 м. Центральный участок памятника внешне наименее разрушен и застроен. Здесь господствует луговая растительность, мало остатков строений и фундаментов, чётко просматривается старая межевая обваловка поля. По свидетельствам местных жителей данная территория в 1970-1980-х гг. распахивалась. Южная часть могильника непосредственно примыкает к строениям, фундаментам и насаждениям разрушенной турбазы «Разлив» – до 20 м. Здесь часто встречается строительный мусор. Памятник интенсивно разрушается водами водохранилища (0,3-0,5 м в год) на протяжении всей кромки обрыва. В его северной части периодически происходит строительство, образуется большое количество строи- тельного мусора.
Сабуровский грунтовый могильник был обнаружен в 1999 г. разведочным отрядом под руководством автора. В обрыве берега первой надпойменной террасы р.Курдюм было выявлено два разрушающихся погребения: одно парное и профиль материковой ямы в осыпи обрыва (Малышев А.Б., 2000, с. 5-6, рис. 2-5; Кубанкин Д.А., Малышев А.Б., Тугушев П.Е., 2006, с. 103-104). По непроверенным сведениям при строительстве дачных домиков и турбазы «Разлив» в 1970-1980-х гг. попадались человеческие кости, однако никаких мер и охранных раскопок в тот период предпринято не было.
При проведении разведки отрядом под руководством П. Е. Тугушева в осыпи обрыва первой надпойменной террасы р. Курдюм в 2005 году вышеуказанные погребения найдены не были. По всей видимости, в результате эрозии и разрушения берега произошло их разрушение. Однако было обнаружено другое погребение: кости ног человеческого скелета. Наблюдался срез материковой ямы эллипсовидной формы. Погребение находилось в сухом, глинистом материке коричневого цвета на глубине 20 см (Тугушев П. Е. 2006, с. 15-16, рис. 81-84).
До 2006 г. могильник не исследовался. Необходимость работ диктовалась поступившими сведениями о нескольких разрушающихся погребениях в осыпи обрыва на месте могильника.
При начале работ на Сабуровском грунтовом могильнике были осмотрены места естественных разрушений береговой линии на всём протяжении южной оконечности мыса. Вблизи разрушающихся погребений (№№ 4, 5) был поднят один фрагмент лепной керамики. Также от местных жителей был получен целый лепной сосуд, найденный в полосе прибоя.
Работы на памятнике носили аварийный характер, направленный на спасение разрушающихся погребальных комплексов, обнажённых береговыми обвалами. Не исключено, что памятник занимал беспрецедентно обширную площадь. Расстояние между крайними выявленными захоронениями (№№ 1 и 6) составляет 0,47 км. Могилы располагаются по длинной дуге с северо-запада на юго-восток, повторяя современный контур края террасы. Между первым и вторым захоронениями, а также южнее пятого сохранились небольшие участки естественного склона террасы протяженностью 0,13 км и 0,17 км соответственно.
Работы велись небольшими раскопами, заложенными над разрушающимися погребениями. Закладка раскопов большой площадью была невозможна в силу различных обстоятельств: пересечённого характера местности и большого расстояния между отдельными погребениями. Было заложено пять раскопов и исследовано шесть разрушающихся погребений. Раскопы и погребения были пронумерованы с севера на юг.
Подъёмный материал. Местными жителями (владельцами дачных участков)
руководству экспедиции был передан целый лепной сосуд, относящийся к позднему этапу катакомбной культуры эпохи средней бронзы (рис. 6, 4), сходный с отдельными экземплярами волго-донской катакомбной культуры (Кияшко А.В., Хабарова Н.В., 2007, с. 35, рис. 1). Он имеет форму чаши с прикрытым устьем низких пропорций. Уплощённый обрез устья скошен внутрь, днище узкое, слегка вогнутое. Диаметр устья 21,7 см, максимальное расширение тулова 22,4 см, диаметр днища 8,6 см, общая высота 12 см. Верхняя половина чаши покрыта сложным нерегулярным орнаментом. По обрезу устья и в верхней части нанесены частые, врезные, косо расположенные насечки, разделённые горизонтальными линиями тройной тесьмы. Ниже, на средней части сосуда, размещаются свисающие треугольники, выполненные тройной тесьмой, преимущественно тремя линиями, реже двумя и пятью.
Форма и пропорции сосуда, несомненно, ведут своё происхождение из ранних ямно-катакомбных форм (низкие сосуды с округлым или уплощённым дном) (Малов Н. М., Филипченко В. В., 1995, с. 145, рис. 78, 22-23; 81, 1, 3, 12, 15, 17; 101, 1, 5, 8-15; 109, 14, 15). Однако по способу нанесения орнамента (сочетание тесьмы и врезных насечек), сосуд можно отнести к позднему катакомбному времени (этап В по Н.М.Малову и В.В.Филипченко). Орнаментальный мотив свисающих треугольников встречаеся на протяжении всего существования катакомбных культур (Кияшко А.В., 2002,с. 144-149, 226; рис. 71, 9; 76, 1, 5; 77, 13; 81, 13; 87, 2; табл. XXII, 3), но в Нижнем Поволжье он был более распространён на позднем этапе (Малов Н.М., Филипченко В.В.,1995, с. 59, 61).
На прибрежной осыпи в 10 м севернее погребения 4, был найден фрагмент лепного, каннелированного по всей сохранившейся поверхности сосуда (рис. 6, 3). Черепок имеет размеры 7,9 см х 6,7 см, толщину 1,6 см и просверленное отверстие с конусовидным каналом. Возможно, этот фрагмент следует также отнести к катакомбной культуре. Подобный специфический орнаментальный мотив появился ещё в раннее ямно- катакомбное время, но в Волго-Донском и Волго-Уральском регионах он прослеживается вплоть до финала средней бронзы. Наиболее часто встречаются орнаментированные, реже – гладкие желобки (Малов Н.М., Филипченко В.В., 1995, с. 54, 59-60, рис. 2, 17, 18, 21, 24, 28, 30-37; Кияшко А.В., 2002, с. 131, 146, рис. 94.).
Погребение 1 зафиксировано под массивом позднего защитного вала, насыпанного на край террасы ещё до сооружения дачного массива, когда эти угодья использовались в севообороте. В разрезе насыпной грунт вала хорошо заметен в виде пласта более рых- лого комковатого грунта. Над пунктом обнажения костных останков человека заложен небольшой раскоп со сторонами 5 мх3,7 м, ориентированный по сторонам света.
Стратиграфия исследованного участка. Гумус – тёмно-серый рыхлый грунт с плотным травостоем (0,1 м); насыпной рыхлый комковатый серый грунт обваловки, перекрывающий край террасы (до 0,4 м); плотный, буровато-серый суглинок, в нижней части переходящий в более светлые суглинки предматерикового пласта (0,55-0,8 м); предматериковый пласт – плотный, серовато-коричневый, светлый суглинок (0,2- 0,3 м); материк – вязкая, светло-коричневая глина.
На краю обрыва в южной части раскопа на глубине 1,27 м от условного нулевого репера (0R) зафиксированы остатки скелета взрослого человека в виде бессистемного скопления обломков длинных костей ног и фрагментов таза, лежавшие на участке раз- мерами 0,4х0,3 м. Ввиду отсутствия погребального инвентаря, культурно-хронологическое определение комплекса затруднительно. Можно лишь предположить, что человек был захоронен в скорченном положении, что соответствует погребальной обрядности бронзового века.
Погребение 2 зафиксировано на расстоянии 0,17 км к юго-востоку от погребе- ния 1 (рис. 3, I — II) в обнажении края террасы на глубине 1,48 м от 0R. Над пунктом обнажения заложен небольшой раскоп, ориентированный по сторонам света, с размерами сторон 3,47 мх2,6 м.
Стратиграфия. Гумус – рыхлый темно-серый грунт с плотным травостоем 0,07 м; плотный, буровато-серый суглинок 0,25-0,3 м; плотный предматериковый грунт светлый, серовато-коричневый суглинок 0,05-0,1 м, переходящий в вязкую материковую глину светло-коричневого цвета.
В южной части раскопа зафиксированы остатки прямоугольной могилы размерами 0,9 мх0,53 м, ориентированной с юго-запада на северо-восток. Края ямы неровные, деформированные оползневой тектоникой. На дне ямы, в восточной половине, на глубине 1,55 м от 0R, на тонком слое органической подстилки серого цвета размерами 0,7 мх0,48 м зафиксированы остатки погребального комплекса, почти полностью разрушенного береговым обвалом. Расчищен череп взрослого человека и левая ключица, судя по расположению которых очевидно, что умерший был захоронен на правом боку, головой к северо-востоку. У основания черепа зафиксированы фрагменты круглой кольцевидной височной подвески, изготовленной из железной, круглой в сечении про- волочки толщиной 0,15 см. Диаметр кольца 1,2 см (рис. 4, 2). Между затылочной частью черепа и северо-восточной стенкой могилы находился разрушенный лепной сосуд, большая часть которого была вынесена по норе землероя, проходящей по восточному краю могилы. Из орнаментированных и профилированных частей, от сосуда сохранилось три фрагмента венчика и три обломка высокого пологого плечика до максимального расширения тулова. Сосуд представлял собой крупную слабопрофилированную форму, очевидно вертикальных пропорций, S-видной профилировки (рис. 4, 1). В верхней части плечика он был орнаментирован двумя горизонтальными рядами косых линзовидных насечек комбинационно сгруппированных в однорядную «ёлочку». Судя по сохранившимся фрагментам сосуда, он был слабо и некачественно обожжён, что и обусловило его плохую сохранность. Захоронение предположительно отнесено к финалу эпохи поздней бронзы, о чём свидетельствует правобочная поза и наличие железного украшения, редкого для этого времени. Не исключено, что погребение оставлено здесь носителями смешанных фёдоровско-сусканских культурных традиций (сочетание упрощённой S-видной фёдоровской профилировки и «ёлочного» сусканского орнамента). Таким образом, данное погребение иллюстрирует сложные этнокультурные интеграционные процессы финала бронзового века в Нижнем Поволжье, связанные с проникновением в регион северных лесостепных групп населения (Колев Ю.И., 1999, с. 249-269). Подобная картина подтверждается материалами и других памятников (Лопатин В.А., 2003, с. 17-19, рис. 4, 2, 6, 8; 5, 1-3; Лопатин В.А., Четвериков С.И., 2005, с. 61, рис. 4, 9.).
Погребение 3 было выявлено на расстоянии 0,05 км к юго-востоку от погребе- ния 2. Здесь заложен раскоп, ориентированный по сторонам света, с размерами сторон 3,8 мх3,8 м.
Стратиграфия. Гумус – рыхлый темно-серый грунт с плотным травостоем 0,07-0,09 м; плотный, буровато-серый суглинок 0,15-0,4 м; плотный предматериковый грунт светлый, серовато-коричневый суглинок 0,1-0,15 м, переходящий в вязкую материковую глину светло-коричневого цвета.
На дне раскопа, на уровне предматерикового пласта расчищен скелет взрослого человека, погребённого в сильно скорченной позе, на правом боку с небольшим завалом на грудь, головой к северо-востоку (рис. 3, III). Ноги подогнуты в коленях под острым углом, пятки притянуты к тазу. Правая рука слабо согнута в локте, кисть протяну- та к коленям. Согнутая под прямым углом левая рука вывернута локтем вперёд, кисть – под тазом. Размеры скелета: 0,96 мх0,58 м. Около теменной части черепа расчищен развал острорёберного горшка с налепным, овальным в сечении валиком, расположен- ным непосредственно под устьем на вертикальном приострённом венчике (рис. 4, 3). Диаметр устья 14 см, максимальное расширение тулова по ребру 16,8 см, диаметр дни- ща 9,8 см, общая высота сосуда 12,5 см. Горшок орнаментирован резными линзовидными насечками: по валику горизонтальным косым рядом, по наибольшему расширению тулова комбинациями перекрещивающихся и одиночных косых насечек.
Погребение отнесено к финальному этапу эпохи поздней бронзы. Судя по характеру керамики, сопровождающей этот комплекс, время можно конкретизировать ранним (ивановским) этапом развития хвалынской культуры валиковой керамики. Можно предположить, что погребения 2 и 3 относительно синхронны. В пользу этого свидетельствуют некоторые сходные черты погребальной обрядности (северо-восточная ориентировка, правобочное положение, расположение сосудов около теменной части черепа), а также технологические показатели керамики – цветовая характеристика, поверхностная обработка и отощители (песок, крупные фракции шамота). Следует отметить, что валиковая хвалынская посуда относительно часто встречается на поселенческих памятниках (Лопатин В.А., 2003, с. 19-21, рис. 6, 5-12), однако, гораздо реже встречаются погребения этой культуры (Попова Т.Б., 1960, с. 269-281).
Погребение 4 зафиксировано на расстоянии 0,128 км к юго-юго-востоку от погребения 3. В этом месте разрушающийся край террасы резко сворачивает в южном на- правлении, а с востока к нему почти вплотную приближается территория бывшей турбазы «Разлив». Над обнажением заложен раскоп со сторонами 4 м х 4 м х 1,5 м, ориентированный по сторонам света.
Стратиграфия. Гумус – рыхлый темно-серый грунт с плотным травостоем 0,07-0,1 м; плотный, буровато-серый суглинок 0,3-0,35 м; плотный предматериковый грунт светлый, серовато-коричневый суглинок 0,05-0,12 м, переходящий в вязкую материковую глину светло-коричневого цвета.
В южной части раскопа, на уровне материка, на глубине 1,53 м от 0R, расчищен скелет взрослого человека, погребённого на правом боку, в скорченной позе «скачущего всадника» головой к северу (рис. 5). Ноги подогнуты в коленях под острым углом, правая рука протянута вниз, кистью к коленям, левая – слегка подогнута в локте, кисть на тазобедренном сочленении. Размеры скелета: 1,15 м х 0,55 м.
На краю обрыва, перед грудным отделом скелета, расчищен неполный развал лепного сосуда украшенного тесьмой и зубчатым штампом (рис. 6, 1). Горшок имеет средние пропорции, округленное тулово с максимальным расширением в верхней трети общей высоты, высокий, плавно отогнутый наружу венчик, плоское устойчивое днище. Он орнаментирован по всей внешней поверхности: на венчике – горизонтальный опоясывающий ряд коротких вертикальных оттисков штампа; на шейке – разграничительная горизонтальная линия, оттиснутая двойной тесьмой; на плече и максимальном расширении тулова – многорядный зигзаг, оттиснутый такой же тесьмой; на придонной части тулова – частые горизонтальные линии, выполненные зубчатым штампом. Внеш- няя поверхность сосуда светло-коричневая с тёмными пятнами неровного прокала, на изломе фактура чёрная, с примесями песка и шамота. Диаметр устья 14,5 см, диаметр шейки 13,7 см, максимальное расширение тулова 15,2 см, диаметр днища 7,8 см, общая высота сосуда 12,5 см. Подобные сосуды характерны для волго-донского варианта катакомбной культуры. Это распространённые на этапе Б (по Н.М.Малову и В.В.Филип- ченко) сосуды с округлыми боками и соответствующим орнаментом (Малов Н.М., Фи- липченко В.В., 1995, с. 58-60, рис. 5, Б). Они известны и на других памятниках Нижнего Поволжья (Лопатин В.А., Якубовский Г.Л., 1993, с. 152-154, рис. 10, 3; Лопатин В.А., Четвериков С.И., 2006, с. 36, рис. 7, 1-4). Аналогичные формы встречаются в донецкой катакомбной культуре (Кияшко А.В., Хабарова Н.В., 2007, с. 31, 85, Кат. 94). Горизонтальные линии, отпечатанные зубчатым штампом (Лопатин В.А., Якубов- ский Г.Л., 1993, с. 145-147, 152-157, рис. 6, 6, 15, 16; 10, 3; 11, 2; Малов Н.М., Филипченко В.В., 1995, с. 58, рис. 5, 23-25, 27, 29) и «змеевидный» мотив многорядного зигзага часто встречаются на катакомбной и ямно-катакомбной керамике Нижнего Поволжья (Кияшко А.В., 2002, с. 145-149, 224, рис. 80, 3; 81, 15; 93, 6, 8; 102, 4; 107, 12; 108, 12; 109, 4, 9, 12; 114, 3, 7; 115, 7, 9; 124, 3; 125, 2, 8, 13, 15, табл. I. 5).
Между сосудом и погребённым, около локтевого сочленения правой руки лежал формованный в виде толстой овальной лепёшки комок красной охры с орнаментом в виде параллельных рельефных бороздок (рис. 6, 2). Размеры предмета 6,3 см х 4,9 см. Использование охры в погребальных практиках ямной и катакомбных общностей является обычным: костяки часто посыпали охрой. Однако, в данном случае, комок охры следует рассматривать как особое ритуальное изделие. Подобные изделия из охры известны в погребениях Среднего (Кузьмина О.В., Михайлова О.В., Фадеев В.Г., 2003, с. 236, рис. 7) и Нижнего Поволжья (Лопатин В.А., Якубовский Г.Л., 1993, с. 147-148, 157, рис. 7, 7; Малов Н.М., Филипченко В.В., 1995, с. 56.), Среднего Подонья (Балабина В.И., 1983, с. 192-193, 195; Кияшко А.В., 2002, с. 225-226, табл. XIX-XX) и Северского Донца (Братченко С.Н., 2001, рис. 20, 2; 21, 4). В исследовании В.И.Балабиной данное расположение охры в погребении относится к разновидности Б (чётко локали- зованные комки охры у правой руки) (Балабина В.И., 1983, с. 193). По мнению В.А.Городцова использование охры в погребальном обряде символизирует очистительную силу огня (Городцов В.А., 1905, с. 182). Однако, возможна также ассоциативная трактов- ка охры как символа крови (Кунов Г., 1923, с. 54; Балабина В.И., 1983, с. 188).
Захоронение можно отнести к контактной группе населения между волго-донским и волго-уральским вариантами катакомбной культуры эпохи средней бронзы. При этом керамика соответствует волго-донской, а ориентировка погребения – волго- уральской катакомбной культуре: при северной ориентировке, здесь прослеживается правобочное положение с направлением лица на запад, что соответствует (по А.В.Кияшко) волго-уральской катакомбной культуре (Кияшко А. В., 2002, с. 73-74, 79- 80, рис. 29, 30, 32).
Погребение 5 выявлено в 0,146 км южнее погребения 4 (рис. 7). Здесь в вертикальном обнажении террасы замечен развал сосуда входившего в состав погребального инвентаря. Над пунктом обнажения заложен небольшой раскоп, с размерами 2 м х 4 м х 0,8 м, ориентированный по сторонам света.
Стратиграфия. Гумус – рыхлый темно-серый грунт с плотным травостоем 0,07 м; плотный, буровато-серый суглинок 0,22-0,51 м; плотный предматериковый грунт – светлый, серовато-коричневый суглинок 0,1-0,26 м, переходящий в вязкую материковую глину светло-коричневого цвета.
В западной части вскрытого участка зафиксирована грунтовая могила подбойной конструкции, большая часть которой оказалась уже разрушенной береговым обвалом. Входная яма, имела, очевидно, прямоугольную форму, и более длинной стороной была ориентирована по линии северо-запад – юго-восток. Фрагмент входной штольни сохранился в южной части вскрытого комплекса. Размеры сохранившейся части входной ямы – 0,9 м х 0,55 м. На границе между входной ямой и погребальной камерой, которая была устроена в северо-восточной части могилы, расчищены остатки деревянного заклада, состоящие из вертикальных брёвен и обрешётки из тонких жердей, обломки которых были сосредоточены в виде продолговатого завала (рис. 9, I). Протяжённость сохранившейся части заклада с юго-юго-востока на юго-юго-запад составляет 1,8 м, высота от материкового дна 0,44-0,7 м. Отдельные детали деревянной конструкции очень хорошо сохранились. Некоторые опорные стойки достигают длины 70 см и диаметра 6-11 см. У входа в погребальную камеру, не выявлено никаких ступенек, уровень дна входной штольни и камеры одинаков (от 2,35 до 2,45 м от 0R). Погребальная каме- ра представляет собой простой карманообразный подбой. Размеры его сохранившейся части – 2,18 м х 1,4 м. Камера ориентирована так же, как и входная яма – с юго-востока на северо-запад (рис. 9, III). Здесь, в северо-западной части сохранившегося участка погребальной камеры на тонком слое органической подстилки серого цвета расчищены остатки скелета взрослого человека: кости таза, резко подогнутых в коленях ног со стопами и предплечье правой руки (рис. 9, II). Судя по их расположению, умерший был погребён в скорченной позе, на правом боку, головой к юго-юго-западу, лицевым отделом черепа к востоку. Он, очевидно, был уложен ближе к северо-западной стенке подбоя, а юго-восточная часть камеры оставалась свободной. Подобная ориентировка распространена для этапа Б (по Н. М. Малову и В. В. Филипченко) нижневолжских катакомбных погребений (Малов Н. М., Филипченко В. В., 1995, с. 60), а также для донодонецкой катакомбной культуры (Кияшко А. В., 2002, с. 72-80, рис. 29-30).
В северном углу погребальной камеры, около стоп погребённого стоял лепной сосуд (рис. 10, 1) средних пропорций с округлым туловом, максимальное расширение которого приходится на верхнюю треть общей высоты, коротким, плавно отогнутым наружу венчиком и плоским устойчивым днищем. Диаметр устья 14,8 см, диаметр шейки 14,3 см, максимальное расширение тулова 15,7 см, диаметр днища 10,2 см, вы- сота 11,6 см. Сосуд орнаментирован по всей внешней поверхности тройной тесьмой и двумя видами гребенчатого штампа. На шейке и венчике – три горизонтальные линии, оттиснутые тесьмой; в средней части тулова, в такой же технике, выполнен сложный орнаментальный фриз, состоящий из меандра и вписанных в него подпрямоугольных фестонов. Придонная часть сосуда покрыта «ёлочным» орнаментом. У самого дна ячейки штампа чётко разделённые, подпрямоугольной формы, а выше – оттиски штампа мелкоячеистые с частым расположением вертикальных зубчиков. Цвет внешней поверхности светло-коричневый, с тёмными пятнами нагара и неровного обжига, на изломе фактура чёрная, с примесью песка и шамота. Подобные по профилировке и орнаментации сосуды характерны для волго-донского и доно-донецкого варианта катакомбной культуры, однако сложный орнаментальный мотив имеют наибольшее сходство с отдельными экземплярами доно-донецкой посуды (Кияшко А.В., 2002, с. 149, рис. 124, 127; Кияшко А.В., Хабарова Н.В., 2007, с. 31, кат. 94).
У колен погребённого расчищен развал «жаровни», представляющей собой придонную часть крупного сосуда, с относительно узким, несколько вогнутым донышком (рис. 10, 2). Высота сохранившейся части 10,5 см, диаметр донышка 10,1 см. Вся внешняя поверхность сосуда была покрыта частыми оттисками зубчатого штампа, построенными в традиционной манере «ёлочной» орнаментации, характерной для нижневолжских катакомбных памятников. На донышке жаровни зафиксировано скопление мелких углей. Захоронение отнесено к доно-донецкой катакомбной культуре эпохи средней бронзы.
Погребение 6 было обнаружено в 1,3 м к югу от раскопа 5 (2006 г.) на глубине 0,58-0,6 м от уровня современной поверхности (рис. 5, 6). Пласт 0-20 см включал лишь строительный мусор (обломки кирпича, шифера, цементного раствора, щебня) в квадрате 3 и южной части квадрата 4. Пласт 20-40 см, помимо строительного мусора на тех же участках, содержал фрагменты древесного тлена в квадратах 3 и 4 – над погребением 6, древесный тлен и угольки в квадрате 5 – над ритуальным ровиком и древесный тлен в квадрате 7 – так же над ровиком. В пласте 40-60 см строительный мусор встречается в тех же квадратах 3 и 4, а в квадрате 5 найдены фрагменты древесного тлена и угля – над ритуальным ровиком. На третьем условном пласте был зачищен материк, в квадратах 3-4 началась расчистка деревянных конструкций погребения 6, стали отчётливо видны очертания ритуального ровика в квадратах 4-7.
В целом стратиграфия исследованного участка 2007 г. (рис. 8) аналогична стратиграфической ситуации раскопа 5 (2006 г.). Верхний слой (гумус) представлен рыхлым темно-серым грунтом с плотным травостоем (0,1-0,18 м). Средний слой – плотный, буровато-серый суглинок (0,24-0,45 м). Нижний слой (плотный предматериковый грунт) – светлый, серовато-коричневый суглинок (0,1-0,26 м), переходящий в твёрдую и вязкую материковую глину светло-коричневого цвета.
Более сложной является стратиграфия профиля Ш-4 в квадрате 8 (рис. 8, Ш-4).
Здесь ниже гумуса залегает прослойка тёмно-серого рыхлого грунта (до 0,35 м), аналогичная гумусу по цвету и составу, но включающая вкрапления строительного мусора (мелкого камня и щебня). Состав данной прослойки, несомненно, говорит о её позднем происхождении, связанном со строительством турбазы «Разлив». Косвенным подтверждением этого является расположенное в 5 м к северу от раскопа задернованное сверху скопление строительного щебня. Ниже расположен слой светло-коричневого грунта (до 0,35 м), аналогичного по цвету материковой породе, но более рыхлого и комковатого. Этот слой залегает непосредственно над материком. Его происхождение до конца не понятно. Данный слой может быть связан как со строительством турбазы, так и с погребальными комплексами могильника (выкид из погребения 5 и ритуального ровика, или остатки разрушенной курганной насыпи).
В профилях Ш-2, Ш-3 и Ш-4, которые пересекают ритуальный ровик, прослеживается заполнение ровика, однородное как в его профиле, так и выше уровня днев- ной поверхности (рис. 8, Ш-2 – Ш-4). Грунт заполнения ровика, аналогичный по цвету и содержанию буровато-серому суглинку среднего слоя, меланжирован белёсыми органическими вкраплениями.
Погребение 6 было обнаружено в 1,3 м к югу от раскопа 5 (2006 г.) и в 2,4 м от погребения 5 на глубине 0,58-0,6 м от уровня современной поверхности и 176-183 см от 0R. При выборке пласта 20-40 см над погребением прослеживались фрагменты деревянных конструкций в виде древесного тлена. Во время выборки пласта 40-60 см при зачистке материка была выявлен верхний слой деревянного перекрытия погребения расположенного на глубине 138-171 см ниже 0R (рис. 11, I). Следов креплений перекрытия к другим деревянным конструкциям обнаружено не было. По-видимому, оно состояло из четырёх плашек-полубрёвен, выпиленных из разных пород дерева (структура дерева различна). Сохранность плашек так же неодинакова. Возможно, они были не цельными, и каждая состояла из нескольких частей. Наиболее полно сохранились две центральных, хуже – плашка над южным краем погребения, сильно фрагментирована плашка над северным бортом могилы. Верхний слой перекрытия был расчищен, фотофиксирован, зарисован и пронивелирован. В процессе дальнейшей расчистки выяснилось, что ниже на 2-3 см расположен ещё один слой перекрытия (рис. 42-44), более однородный, состоявший из тонких деревянных дощечек либо коры, также не крепившийся к другим конструкциям.
После выборки могильного заполнения и зачистки костяка выяснилось, что стенки погребения ограничивались боковыми деревянными тёсаными досками толщиной 2-3 см. Гробовина была узкой, расчитанной на вытянутое положение умершего. Ширина могильной ямы и гробовины, судя по зафиксированным остаткам боковых стенок, составляла 42-45 см. Боковые стенки также не содержали видимых деталей крепления. Северная деревянная стенка в западной части погребения слабо завалилась на левую руку костяка. Погребальная яма, судя по плохо сохранившемуся профилю, возможно, имела ступеньку вдоль северного длинного борта слева от погребения (рис. 11, III). Днище конструкции сохранилось наиболее полно. Покойный был положен на деревянную доску толщиной 2-3 см и шириной 30-35 см. Северная деревянная стенка в отдельных местах соприкасалась с деревянным дном конструкции, хотя крепления также обнаружены не были. Предположительная длина подпрямоугольной могильной ямы могла составлять ~ 2,37 м.
В длинной грунтовой яме, в гробу, в вытянутом положении на спине, головой к СЗЗ был погребен взрослый человек (рис. 11, II). Череп не сохранился, так как находился в зоне береговой осыпи. Лицевая часть черепа, судя по уцелевшей нижней челюсти, могла быть обращена в правую сторону, к ЮЮВ. Правая рука была вытянута, вдоль туловища. Левая – согнута в локте под тупым углом: плечевая кость располагалась вдоль туловища, а предплечье и кисть протянуты к левому паху. Ноги были вытянуты и сведены вместе. При выборке костей скелета в поясничной области у таза были замечены три сросшихся позвонка. Никаких вещей в погребении не было.
При сопоставлении погребального обряда могильников золотоордынского времени, захоронение было предположительно отнесено к эпохе позднего средневековья, наиболее вероятно – к мусульманскому населению Золотой Орды XIII-XV вв., менее вероятно – к христианскому золотоордынскому населению или населению периода российской колонизации Нижнего Поволжья (XVII-XVIII вв.).
Однако, для точной этноконфессиональной интерпретации погребения данных недостаточно, или они носят вероятностный характер. Так, возможный поворот лица на юго-юго-восток (на Мекку) соответствует мусульманскому обряду «кыблы». Наличие ступеньки вдоль северного длинного борта погребения, что по Д. В. Васильеву (Ва- сильев Д.В., 2007, с. 73-74, 100) соответствует мусульманскому погребальному обряду (яма относится к группе А, типу А-6), также предположительно. Деревянное перекрытие погребения 6 по типологии Д.В.Васильева относится к типу А 1-1 (простое деревянное горизонтальное перекрытие щелевой погребальной камеры) мусульманских погребений (Васильев Д.В., 2007, с. 106-107). Положение рук (правая – вдоль тела, левая – в области живота) также является одним из распространённых признаков на мусульманских некрополях. По мнению Д.В.Васильева, при изначальном пеленании покойного в саван, обе руки укладывались кистями на живот. Если учесть предположительный доворот тела на правый бок, то после распада мягких тканей, правая рука вытягивается вдоль тела, а левая слегка сползает с левого бедра или живота (Васильев Д.В., 2007, с. 125-126). В целом, основные параметры обряда погребения 6 вполне соответствует мусульманской традиции (Яблонский Л.Т., 1975, с. 83; Халикова Е.А., 1986, с. 46-48; Герасимова М.М., Рудь Н.М., Яблонский Л.Т., 1987, с. 103.).
С другой стороны, погребение 6 можно отнести и к христианскому населению.
Подобные грунтовые ямы, деревянные конструкции, перекрытия и положение костяка встречаются на многих других могильниках Золотой Орды, интерпретируемых как русские или христианские (Егоров В.Л., Полубояринова М.Д., 1974, с. 69-71; Полубояринова М.Д., 1978, с. 79; Кочерженко О.В., 1992; Кочерженко О.В., 1993; Матюхин А.Д.,1994; Четвериков С.И., 1994, с. 157; Моржерин К.Ю., 1996, с. 62-63; История Самарского Поволжья…, 2000, с. 306-307; Баринов Д.Г., 2001, с. 134-141; Юдин А.И., 2001,с. 68-72; Юдин А.И., Балановский А.В., 2003, с. 285-291; Лопатин В.А., 2007), а также в русских княжествах (Медведев А.Ф., 1968, с. 33, 38-39, рис. 9; Гоняный М.И., Заидов О.Н., 1991; Судаков В.В., 1992, с. 173-175; Бєляєва С.О., Кубишев А.I., 1995).
Ритуальный ровик (рис. 7) располагался в квадратах 4-7, имел аморфнодуговидную планировку, покатые в профиле стенки и общую длину с юга на север 6,24 м. Исследован ровик не полностью, так как его северная часть выходит за пределы раскопа 2007 г., что видно в профиле северного борта (рис. 8, Ш-4). Ширина ровика на отдельных участках составляла 1,5 м, 0,9 м и 0,6 м; глубина относительно поверхности материка 0,28-0, 34 м и 1,85-1,98 м относительно 0R. Он ориентирован слабо вогнутой западной стороной к погребению 5. Относительно прямой участок ровика находился в 4-6 квадратах. В 7 квадрате ровик сужался и изгибался по часовой стрелке на восток и далее на юг. На этом участке его восточная граница прослеживалась наименее чётко из- за перекопов материка норами крупных землероев. Выше ровика в квадратах 5 и 7 (пласты 20-40 и 40-60 см) были обнаружены фрагменты древесного тлена и угля. Грунт заполнения ровика прослеживается как в его материковом профиле, так и выше его материковых стенок (рис. 8, Ш-2 – Ш-4). Он подобен по цвету и содержанию буровато- серому суглинку среднего слоя и меланжирован белёсыми органическими вкраплениями. В заполнении ровика было найдено два предмета: мелкая речная галька в квадрате 5 и фрагмент кости животного в квадрате 7. Можно предположить, что ровик был заполнен грунтом с берега реки или илом.
Ритуальные ровики часто встречаются в курганах и иногда в грунтовых могильниках эпохи бронзы и раннего железного века. Они бывают различной планировки: замкнутые, разомкнутые, серповидные, двойные. Некоторые имеют индивидуальную планировку, например, в виде змеи, или имеют боковые ответвления (Шилов Ю.А., 1990, с. 144-145; Он же, 1991, с. 81-82; Лопатин В.А., 2000, с. 99-101). В данном случае окончательно говорить о планировке ровика рано, так как он полностью не исследован. Однако следует отметить его разомкнутость, наличие бокового ответвления, кость животного, речную гальку и угольки в заполнении.
* * *
В результате археологических исследований Сабуровского грунтового могильника в 2006-2007 гг. было исследовано шесть разрушающихся погребений. Первое, из захоронений затруднительно интерпретировать в культурном отношении. Оно было условно отнесено периоду бронзового века. По характерным признакам погребальной обрядности и сопутствующего инвентаря второго-шестого захоронений, можно сделать вывод о необходимости выделения на памятнике у с Сабуровка трёх культурно- хронологических горизонтов. Первый и наиболее ранний из них связан с эпохой средней бронзы, второй – с финалом бронзового века, третий, поздний – с эпохой средневековья. Пока очевидно, что они сосредоточены на двух разных, соседствующих участках: южном (4-6 погребения) и центральном (2 и 3 погребения). Возможно наличие здесь трёх разных могильников. Однако не исключено, что дальнейшие исследования могут установить их частичное или полное совмещение на одной территории.
Исследования 2006-2007 гг. поставили вопрос об интерпретации могильника.
Значительное удаление отдельных разновременных погребений друг от друга, и в то же время расположение в непосредственной близости средневекового погребения, захоронения среднего бронзового века (катакомбной культуры) и ритуального ровика, возможно, свидетельствуют о существовании здесь не грунтового, а курганного могильника, разрушенного в результате строительных работ. При данной реконструкции, раскоп 5 был заложен над разрушенным в наше время курганом, сооружённым первоначально в эпоху средней бронзы над представителем катакомбной культуры (погребе- ние 5). В этом случае, остатки курганной насыпи или выкида из погребения 5 фиксируются как пласт светло-коричневого комковатого грунта, зафиксированный в профиле Ш-4 и примыкавший с запада к ритуальному ровику. Ровик являлся границей насыпи, которая со временем расплылась в стороны и вышла за его пределы. В период средневековья в край полы древнего кургана было впущено погребение 6.
Следует отметить, что значительная часть золотоордынских одиночных погребений (в том числе с деревянными конструкциями гробов и перекрытий) впущена в полы древних курганов. Иногда на курганах располагались целые могильники золотоордынского времени, не имеющие какой-либо связи с подкурганными захоронениями, так как они могли находиться на любой другой возвышенности (Васильев Д.В., 2007, с. 88, 106-107; Лопатин В.А., 2006, с. 12-13, рис. 46-49). Впрочем, в древних курганных насыпях, а также в грунтовых могильниках в непосредственной близости с погребениями бронзового века иногда встречаются русские христианские погребения XVII-XVIII вв.
Весьма интересными являются материалы катакомбной культуры эпохи средней бронзы. Основываясь на анализе погребального обряда и керамического материала, можно предположить бытование на памятнике различных региональных традиций катакомбного мира: волго-донской, волго-уральской и доно-донецкой, что свидетельствует об их интенсивном взаимодействии в данном районе Нижнего Поволжья. Отметим, что при исследовании отдельных катакомбных курганных погребальных комплексов в нескольких километрах от Сабуровского могильника, также наблюдалась картина взаимодействия различных вариантов катакомбной общности (Лопатин В.А., Якубов- ский Г.Л., 1993, с. 137-158).
Важным моментом является скопление в компактном микрорегионе (Сабуровка Расловка I – Усть-Курдюм) погребальных комплексов финала бронзового века, которые чрезвычайно редки в регионе Нижнего Поволжья. Отметим, что всего в 4,5 км к северо-западу от Сабуровского грунтового могильника на городище Петровский городок известен грунтовый могильник, относящийся к финалу бронзового века (Тугушев П. Е. 2007, с. 16-18, рис. 56, 66-67, 69-78). По-видимому, данный район был одним из мест интенсивных этнокультурных интеграционных процессов на финальном этапе бронзового века, связанных с проникновением в регион северных лесостепных групп населения (носителей сусканской и фёдоровской культур) и их взаимодействия или дисперсного проживания с населением хвалынской культуры валиковой керамики. В данной связи не совсем понятным выглядит отсутствие сведений о наличии в данном компактном районе поселенческих памятников с аналогичными материалами, в то время как в других районах керамика финала бронзового века часто встречается на поселениях при отсутствии погребальных комплексов.
Следует отметить, что центральный и южный участки могильника менее разрушены и более перспективны для последующих исследований. Условно обозначаемый как «грунтовый», в связи с его фактическим состоянием, могильник у с. Сабуровка нуждается в дальнейших исследованиях в связи с естественными разрушениями береговой линии водохранилищем, возможными строительными работами на территории памятника, интересными материалами различных эпох и неоднозначностью интерпретации памятника.
Литература
Балабина В. И. К вопросу об использовании охры в катакомбных погребениях // Древности Дона. Материалы работ Донской экспедиции. Москва, 1983.
Баринов Д. Г. Древнерусское поселение и могильник у с. Калмантай // Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 1998-2000 гг. Саратов, 2001. Вып. 4.
Бєляєва С. О. Кубишев А. I. Поселення Днiпровського Лiвобережжя X-XV ст. Київ, 1995.
Братченко С. Н. Донецька катакомбна культура раннього етапу. Луганьск, 2001. Ч. I-II.
Васильев Д. В. Ислам в золотой Орде. Историко-археологическое исследование. Астрахань, 2007.
Герасимова М. М., Рудь Н. М., Яблонский Л. Т. Антропология античного и средневекового населения Восточной Европы. М., 1987.
Гоняный М. И., Заидов О. Н. Древнерусские грунтовые могильники XII-XIV вв. Верхнедонского региона // Археология и история юго-востока Руси. Курск, 1991.
Городцов В. А. Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии 1901 г. // Труды XII Археологического съезда. М., 1905. Т. 1.
Егоров В. Л., Полубояринова М. Д. Археологические исследования Водянского городища в 1967-1971 гг.// Города Поволжья в средние века. М., 1974.
История Самарского Поволжья с древнейших времён до наших дней. Ранний железный век и средневековье. М., 2000.
Кияшко А. В. Культурогенез на востоке катакомбного мира. Волгоград, 2002.
Кияшко А. В., Хабарова Н. В. Энеолит и культуры бронзового века Волго-Донских степей. По материалам археологических фондов Волгоградского областного краеведческого музея. Каталог. Волгоград, 2007.
Колев Ю. И. Керамические комплексы поселений позднего бронзового века в нижнем течении р. Сок // Вопросы археологии Поволжья. Самара, 1999. Вып. 1.
Кочерженко О. В. Отчёт об археологических раскопках Алексеевского городища (Саратовская область).
Саратов, 1992 // Архив УНАЛ СГУ.
Кочерженко О. В. Охранные раскопки городища Алексеевское и курганной группы у с. Свищёвка. Саратов, 1993 // Архив УНАЛ СГУ.
Кубанкин Д. А., Малышев А. Б., Тугушев П. Е. Разведки на севере Саратовского района Саратовской области в 1998-2005 гг. // Археологическое наследие Саратовского края. Саратов, 2006. Вып. 7.
Кузьмина О. В., Михайлова О. В., Фадеев В. Г. Новые раскопки Уваровского курганного могильника // Абашевская культурно-историческая общность: истоки, развитие, наследие. Чебоксары, 2003.
Кунов Г. Возникновение религии и веры в бога. М.-Пг., 1923.
Лопатин В. А. Культовые сооружения Смеловского могильника // Взаимодействие и развитие древних культур южного пограничья Европы и Азии. Саратов, 2000.
Лопатин В. А. Культурно-хронологические комплексы поселения в урочище «Мартышкино» (материалы эпохи поздней бронзы) // Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 2001 году. Саратов, 2003. Вып. 5.
Лопатин В. А. Отчёт об археологических раскопках кургана и грунтового могильника у разъезда «Ивановский» в Саратовской области в 2006 году. Саратов, 2007 // Архив УНАЛ СГУ.
Лопатин В. А. Отчет об археологических раскопках кургана на р. Мокрая Песковатка и поселения в урочище «Мартышкино» в Саратовской области в 2005 г. Саратов, 2006 // Архив УНАЛ СГУ.
Лопатин В. А., Четвериков С. И. Исследования курганного могильника «Мессер V» на севере Волго- Донского междуречья // Археологическое наследие Саратовского края. Саратов, 2006. Вып. 7.
Лопатин В. А., Четвериков С. И. Курганная группа у села Варыпаевка // Археологическое наследие Саратовского края. Саратов, 2005. Вып. 6.
Лопатин В. А., Якубовский Г. Л. Погребения эпохи средней бронзы из курганов у села Усть-Курдюм // Археологические вести. Саратов, 1993. Вып. 1.
Малов Н. М., Филипченко В. В. Памятники катакомбной культуры Нижнего Поволжья // Археологические вести. СПб., 1995. № 4
Малышев А. Б. Отчет об археологических разведках в окрестностях села Усть-Курдюм, от устья реки Курдюм до деревни Расловка Саратовского района Саратовской области в 1999 году. Саратов, 2000 // Архив УНАЛ СГУ.
Малышев А. Б. Отчет Об археологических раскопках Алексеевского городища и Сабуровского грунтового могильника в 2006 г.. Саратов, 2007 // Архив УНАЛ СГУ.
Малышев А. Б. Отчет Об археологических раскопках Сабуровского грунтового могильника в 2007 г. Саратов, 2008 // Архив УНАЛ СГУ.
Матюхин А. Д. Отчёт об археологических раскопках грунтового могильника на территории совхоза
«Комбайн» в Волжском районе г. Саратова (район Алексеевского городища). Саратов, 1994 // Архив УНАЛ СГУ
Медведев А. Ф. Новые материалы к истории Городца на Волге // КСИА. М., 1968. Вып. 113..
Моржерин К. Ю. Раскопки грунтового могильника XIV в. в урочище Мартышкино // Охрана и исследования памятников археологии Саратовской области в 1995 году. Саратов, 1996. Вып. 1.
Полубояринова М. Д. Русские люди в Золотой Орде. М., 1978.
Попова Т. Б. Памятники срубной культуры в окрестностях с. Быково // МИА. М., 1960. № 78.
Судаков В. В. Славянский могильник Переяславля-Рязанского // Теория и методика исследований археологических памятников лесостепной зоны. Липецк, 1992.
Тугушев П. Е. Отчет об археологических разведках 2005 года в Саратовском районе Саратовской области. Саратов, 2006 // Архив УНАЛ СГУ.
Тугушев П. Е. Отчёт об археологических раскопках на городище «Петровский городок» у с. Усть- Курдюм в Саратовском районе Саратовской области в 2006 году. Саратов, 2007 // Архив УНАЛ СГУ.
Халикова Е. А. Мусульманские некрополи Волжской Булгарии X- начала XIII вв. Казань, 1986.
Четвериков С. И. Раскопки грунтовых средневековых могильников в Саратовском Поволжье // Археологические открытия 1993 года. М., 1994.
Шилов Ю. А. Космические тайны курганов. М., 1990.
Шилов Ю. А. Проблемы степных «пирамид» // Природа, 1991. № 1.
Юдин А. И. Алексеевское городище в г.Саратове // Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 1998-2000 гг. Саратов, 2001. Вып. 4.
Юдин А. И., Балановский А. В. Об этнокультурной принадлежности некоторых поселений развитого средневековья Лесостепного Правобережья Волги // Степи Европы в эпоху средневековья. Половецко-золотоордынское время. Донецк, 2003. Т. 3.
Яблонский Л. Т. Типы погребального обряда на мусульманских городских некрополях Золотой Орды // Вестник МГУ. М., 1975. № 2.
Археологическое наследие Саратовского края. Вып. 8. 2008. К оглавлению
