Любой незначительный на первый взгляд предмет, обнаруженный во время археологических раскопок, может стать источником важной для науки информации. Кажется, какие сведения получить можно, например, из кусочка разбитого еще в древности керамического сосуда, фрагмента кости животного или остатков истлевшей ткани? Археологическая наука обращает внимание на каждую мелочь, как на потенциальный источник информации, в том числе на самые обычные, неприметные и кажется совершенно ничего незначащие находки. Но стоит подробнее изучить рядовой артефакт и открывается целый пласт человеческой истории.

Частыми находками, обнаруженными во время археологических раскопок, являются предметы из костей домашних животных. Среди изделий бытового назначения, орудий труда, украшений и оружия нередко встречаются астрагалы – надпяточные (таранные) кости мелкого и крупного рогатого скота. Практика использования астрагалов в различных целях появилась в глубокой древности и дожила до ХХ в., а где-то существует и сейчас.

Астрагалы встречаются практически во всех археологических культурах бронзового и железного века, в античном мире, средневековье и применяются до сих пор. Например, в России в бабки играли дети до 50-60 гг. ХХ в.

Впервые фиксируются практики использования астрагалов в период неолита, а широкое применение таранных костей начинается позже, в бронзовом веке, что, вероятно, было связано с развитием скотоводства и связанных с ним традиций. Стандартная форма астрагалов привлекла внимание человека в древности. В чем-то астрагал похож на маленькую фигурку барана, может быть, поэтому он стал ассоциироваться с этими домашними животными и постепенно превратился в его олицетворение, символ. Однако использовались астрагалы не только мелкого рогатого скота ‑ овец и коз, но и коров, свиней, а также кости диких животных – косуль, кабанов, сайги и других.

Чаще всего астрагалы использовались для детских игр (бабки или альчики), но это только один, самый очевидный, способ их применения. Бараньи или коровьи суставы, оставшиеся после варки мяса, служили не только детскими игрушками, но были средством для гадания, магическими оберегами, украшениями и обладали, по мнению древнего человека, множеством других полезных свойств. Также астрагалы стали предшественниками современной игры в кости.

Стоит отметить, что многие, как кажется на первый взгляд, детские забавы имели прикладное значение – формирование и развитие умений и навыков, необходимых человеку для взрослой жизни. Причем, игры часто имели и ритуальное значение, например, приумножение удачи или благосклонности богов, а также своеобразными возрастными маркерами. Например, период взросления подростка и переход его в категорию взрослого человека сопровождался определенными ритуальными действиями, обличенных в форму особых игр, в том числе и в альчики. Не случайно именно в захоронениях подростков бронзового века археологи обнаружили самые большие наборы астрагалов – до 100-150 экземпляров.

И игровые, и ритуальные астрагалы могли подвергаться дополнительной обработке, но разного назначения. Альчики для игры нередко подтачивались или утяжелялись, чтобы игрок мог сделать более удачный бросок. Если эта кость служила для гадания или другого сакрального действия, то на нее могли наноситься специальные отметки и знаки, просверливаться отверстия. В обоих случаях кость могла еще и окрашиваться.

Таким образом, кости (астрагалы, альчики, бабки) оказываются одной из древнейших игр и для детей, и для взрослых. Если о ранних этапах развития и распространения игры в кости можно судить только по археологическим находкам, то от эпохи Древнего Востока и античной цивилизации до нас дошли изображения людей, предающихся этой забаве. Среди играющих были люди самого разного социального статуса, а также немало женщин.

Набор игральных костей был, например, помещен в гробницу Тутанхамона. Из итальянского города Капуя происходит терракотовая статуэтка двух женщин, играющих астрагалами, которая датируется 300 г. до н.э. Известна римская скульптура I—II вв. н.э., изображающая молодую женщину, играющую в кости (а может быть и гадающую с их помощью).

Не менее ярка картина на фреске I в. н.э. из Геркуланума, на которой изображены пять божественных женщин из греческой мифологии, увлеченно играющие все в те же астрагалы.

И, наверно уже не как игру, а как символ брошенного жребия, мы можем видеть астрагалы на монете из главного города Киликии (современная Турция): богиня Афродита, бросающая кости. Отчеканена эта монета в 370 г. до н.э.

Даже греческие мыслители и ученые не остались в стороне от этого увлечения. Аристотель составил рекомендации по игре в кости, а Геродот, Платон и Софокс предлагали свои версии происхождения этой игры.

Превратившись в азартную игру, кости продолжали пользоваться популярностью во многих государствах Европы, Азии и Африки в Средние века и в Новое время. Параллельно возникали, развивались и распространялись другие игры в виде кубиков и многогранников, подобие шашек, а потом и шахматы. Но астрагалы-альчики-бабки не исчезли, оставшись одной из любимых детских игр практически до наших дней.

Помимо сказанного, астрагалы демонстрируют связь с миром мертвых. Вариативность использования астрагалов хорошо заметна в погребениях. Их часто помещали в могилу независимо от пола и возраста, но больше всего астрагалов находят в погребениях детей и особенно подростков. Не всегда можно определить: они положены как инвентарь для игры или как обереги.

Также астрагалы в бронзовом веке могли играть роль магического предмета, маркирующего или защищающего границу между миром живых и миром мертвых. Поэтому археологи обнаруживают их на границах жилищ (у стен, углов, входов), а также в ямах и колодцах, которые, очевидно, считались каналами связи с потусторонним миром. Часто астрагалы помещали на перекрытия могил, близ могильных ям, в ровики, т.е. на границы, отделявшие живых от мертвых. Возможно, эти предметы могли использоваться для открытия канала связи с иным миром или его блокирования, а также выступать в качестве символов животных.

Интересна особенность астрагалов, как элемента погребального инвентаря. Например, для погребений взрослых обоих полов типичным следует признать наличие 1 астрагала в могиле, а в погребениях детей и подростков часто помещали в могилу целый набор астрагалов, из нескольких десятков, а то и сотни-полутора костей. Здесь представляется, что астрагалы с древности могли восприниматься как знак особого статуса, или важный атрибут гадательной практики, либо как амулет-оберег.

Связь игры и гаданий, где результат жребия считался волеизъявлением богов, очевидна. Результат игры, например, в Древней Греции считался божественным промыслом. Костяшки стали одним из оберегов, которые должны были принести удачу его владельцу. Не зря древнегреческие мифы приписывают создание игры в астрагалы самому Зевсу, который и сам был не против в нее сыграть.

Как промежуточный вариант между оберегом и бытовым предметом могут выступать украшения. Известны примеры, когда каменным или костяным бусинам придается форма астрагалов. Среди находок античного времени встречаются даже стеклянные астрагалы.

Не стоит забывать, что из-за природной формы самих таранных костей животных, а также ограниченностью выбора материалов человек с древности мог использовать астрагалы для изготовления бытовых предметов утилитарного назначения. Это могли быть застежки, детали простейших музыкальных инструментов или инструменты для натягивания струн, и многое другое.

Таким многоликим предметом оказалась обычная кость, которая часто встречается среди археологических находок от эпохи меднокаменного века до позднего Средневековья.

 

*Мраморная статуя молодой девушки, играющей в кости. Британский музей, Лондон https://joyofmuseums.com/museums/united-kingdom-museums/london-museums/british-museum/the-knucklebone-player/

Фреска с изображением Латоны, Ниобы, Фебы, Гилайеры и Аглаи, бросающих кости. Неаполь// https://mannapoli.it/affreschi/#gallery-8

Монета с изображением Афродиты, бросающей кости // https://hellenismo.tumblr.com/post/107987768321/aphrodite-wearing-long-chiton-and-peplos-around

Терракотовая статуэтка с двумя женщинами, играющими в кости. Капуя // https://commons.m.wikimedia.org/wiki/File:Grup_de_terracota_de_dues_dones_jugant_a_tabes,_exposici%C3%B3_La_Bellesa_del_Cos,_MARQ.JPG

14-17 октября 2021 года в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского прошла научная конференция «Слово и артефакт: междисциплинарные подходы к изучению античной истории». Организаторами конференции выступили кафедра истории древнего мира совместно с Институтом археологии и культурного наследия Саратовского государственного университета и под патронажем Российской ассоциации антиковедов.

На заседаниях конференции было заслушано более 60 докладов, представленных археологами, историками и искусствоведами из научно-исследовательских центров и музеев России, Украины, Румынии. По причине ограничений, связанных с эпидемиологической обстановкой, часть докладов было сделано дистанционно, в онлайн-режиме.

Научный сотрудник «ЦРСП» Илья Юрьевич Булкин принял участие в работе конференции с докладом, посвященным одной из находок, обнаруженной в полевом сезоне 2018 г. в Краснодарском крае. Во время раскопок на поселении «Чекупс-2» была исследована хозяйственная яма II-III вв. н.э., на дне которой обнаружены 35 человеческих черепов без нижних челюстей. В результате антропологических исследований черепов установлено, что они принадлежали мужчинам, подросткам мужского пола и женщинам практически всех возрастных категорий. На большинстве черепов зафиксированы следы насильственной смерти и отсечения головы. После помещения черепов в яму, они были присыпаны чистым грунтом, а позднее яма стала использоваться как место сброса мусора. Обнаруженный керамический материал позволяет датировать находку II-III вв. н.э.

Автор доклада предложил свою версию причины массовой гибели людей на поселении Чекус-2. По его мнению, жестокая расправа стала наказанием жителей местного населения окраинных земель Боспорского царства за их мятеж против центральной власти, произошедший в середине – второй половине II вв. н.э.

Экспедиция ООО «Центр реставрации и сохранения памятников» под руководством начальника отдела историко-архивных исследований к.и.н. Александра Шереметьева летом-осенью 2021 г. продолжила спасательные археологические раскопки на месте реконструкции трассы М-4 «Дон» в районе станицы Динская Краснодарского края. Всего археологам предстоит исследовать четыре кургана с захоронениями разных эпох.

Курганная группа «Динская 29» состоит из 4 насыпей разного размера, самый крупный из них имеет высоту около 7 метров. Это место использовалось для погребения своих сородичей народами, проживавших здесь, в течение нескольких тысячелетий, начиная с раннего бронзового века и заканчивая началом ХХ в. Было исследовано несколько десятков погребений разных эпох.

Самые ранние погребения относятся к началу бронзового века, к ямной археологической культуре, около 3600-2300 гг. до н.э. Именно тогда были сооружены первые насыпи этого могильника. Позднее здесь обитали представители новотитаровской археологической культуры (3300-2700 гг. до н.э.), которые использовали старые курганы для захоронения сородичей, но делали над ними дополнительную насыпь. В последующие эпохи существующие курганы часто использовали другие народы для своих погребений, и эта традиция сохранялась до начала ХХ в., а в некоторых случаях и до настоящего времени. В Краснодарском крае нередко можно встретить большие древние курганы, занятые современными кладбищами.

Одной из наиболее интересных находок в курганах могильника «Динская 29» стало богатое погребение сарматского воина (около III—II до н.э.), обнаруженное в самом высоком кургане. Оно представляло собой захоронение в глубокой прямоугольной яме, перекрытой деревянными плахами, поверх которых лежал большой бронзовый котел. Умершему или погибшему в сражении воину был положен разнообразный погребальный инвентарь. На голове у него был матерчатый или кожаный убор, украшенный круглыми золотыми нашивками. Полы и отвороты верхней одежды, видимо, были обшиты тесьмой с плоской золотой проволокой.

У левого плеча сохранились золотые обкладки, вероятно, рукояти плети, около левой ноги ‑ остатки колчана, от которого остались обкладки из тонкой золотой фольги с тиснеными узорами. В колчане частично сохранились деревянные древки стрел с крупными железными наконечниками. С правой стороны лежал железный меч, также украшенный золотыми обкладками. В ногах воина находились небольшой керамический сосуд и стеклянный кубок-скифос или, как его называли в древности ‑ кубок Геракла, греческого происхождения, достаточно редкий предмет у кочевников. Кроме этого, в погребении были помещены и другие предметы, которые считались необходимыми знатному воину в загробной жизни.

Найденные предметы сарматского и других погребений сейчас находятся на реставрации и камеральной обработке, после чего будут переданы в соответствии с действующим законодательством в один из музеев Краснодарского края.

Весной 2021 г. экспедиция АНО НИЦ под руководством А.Г. Шереметьева проводила охранно-спасательные археологические раскопки в Безенчукском районе Самарской области. Здесь, в зоне намеченного строительства, под угрозой разрушения оказались два кургана (№ 6 и № 7) могильника Покровская площадка II. Все курганы этого могильника имели довольно скромные размеры, а самый высокий из них возвышался над пахотным полем не более, чем на 1,5 м. Раскопанные курганы были еще менее выразительными, около полуметра высотой.

                     
Всего в кургане № 6 было исследовано 3 погребения, а в кургане № 7 ‑ 12. Большинство погребений были совершены по одинаковому обряду: скорченное на левом боку положение покойного, головой на север, иногда с небольшими отклонениями. В основном погребальный инвентарь ограничивался только одним лепным сосудом, в нескольких случаях в могилу поместили еще другие предметы, например, несколько керамических сосудов, бронзовый нож, альчики для игр и т.д. Почти все погребения сильно пострадали от деятельности землеройных животных.

             

 

 

 

 

 

 

 

Курган № 7 имел в высоту не более 60 см и диаметр насыпи менее 30 м, особый интерес для археологической науки представляет его центральное погребение (№ 12), а так же сопутствующее погребение № 2. Можно с большой долей вероятности предполагать, что этот курган был насыпан именно ради человека, похороненного в погребении № 12.

                       

 

 

 

 

 

 

 

Большая прямоугольная могильная яма со скругленными углами, возможно, с деревянным перекрытием, так как в заполнении могилы были обнаружены небольшие фрагменты древесины. На дне ямы, на подстилке, скорее всего из растительных волокон, в скорченной позе на левом боку лежал взрослый мужчина. В могилу покойному были положены два лепных керамических орнаментированных горшка, один около рук, другой ‑ у головы, костяной трехгранный наконечник стрелы, навершие булавы из камня с бронзовым гвоздем в остатках ее деревянной рукояти, а в заполнении могильной ямы был обнаружен скелет собаки.

К сожалению, погребение оказалось сильно разрушено норами землеройных животных, поэтому остальной погребальный инвентарь не сохранился, а булаву археологи нашли не там, где ее положили сородичи покойного, она оказалась в сурчиной норе.
Рядом с могильной ямой были обнаружены остатки двух конских «чучел», от которых сохранились только черепа и кости ног животных. Эту находку можно интерпретировать, как имитацию повозки или колесницы, запряженной двумя лошадями для транспортировки умершего в иной мир.

Центральное погребение кургана, безусловно, связано с престижными колесничными комплексами эпохи средней и поздней бронзы, распространившимися на территории Евразии в III – II тыс. до н.э.
Полученные в результате раскопок кургана материалы позволяют отнести обнаруженные погребения к Покровской археологической культуре Срубной культурно-исторической общности эпохи поздней бронзы, которая датируется XVIII-XV вв. до н.э. Об этом свидетельствуют особенности погребального обряда, форма и орнамент лепных керамических сосудов, другие предметы, обнаруженные в погребениях кургана.
Покровская срубная культура была распространена в степной и лесостепной полосе от Северского Донца до Урала. Основу ее хозяйства составляло стойловое и отгонное скотоводство, важную роль играло горно-металлургическое производство. Считается, что население покровской срубной культуры в этническом плане было индоиранцами или ариями.

Находка в центральном погребении кургана навершия булавы говорит о том, что здесь был похоронен человек высокого социального статуса. Если в середине бронзового века инвентарь самых престижных погребений включал в себя инструменты для обработки металла, камня и дерева, т.е. самыми авторитетными членами племени были мастера, владеющие определенными навыками, то к концу бронзового века элитарность погребенного подчеркивалась атрибутами воинской знати ‑ копья, топоры, булавы, жезлы.

Интересно, что бронзовые копья в погребении символизировали самый высший статус человека ‑ верховного вождя-жреца, священного правителя, объединяющего военную и жреческую ветви власти, т.е. олицетворявшего как земное, так и божественное могущество.
На уровне ниже верховного вождя существовала элита с различными функциями и атрибутами. По мнению ряда исследователей, конь, колесница, бронзовое оружие и каменные наконечники стрел являлись атрибутами героя мифа, вождя боевой дружины. Они же предполагают, что топоры и булавы из камня в погребениях этой эпохи являлись навершиями жезлов, а не оружием. Вероятно, каждый из этих предметов был не только воинским атрибутом, но и соответствовал какой-то ступени в иерархии власти племен срубной культуры: каменный топор ‑ высший уровень, булава ‑ средний, жезлы в виде трости или плети ‑ низший.
Срубная культурно-историческая общность занимала огромную территорию, поэтому набор сопровождающего инвентаря в престижных погребениях в разных частях зоны обитания этих племен не совпадал по причине различной ценности тех или иных атрибутов власти. В то же время произошло очень быстрое распространение в евразийских степях родственных культур и близких религиозных воззрений, приведших к формированию единых религиозных представлений, возможно, даже первой мировой религии протоариев.

Погребение с булавой в Безенчукском районе Самарской области, таким образом, относится к категории престижных воинских захоронений. Наличие булавы по существующей классификации аналогичных находок свидетельствует о высоком положении погребенного в воинской иерархии, но вместе с этим был обнаружен ряд других инсигний социальной касты воинов весьма высокого уровня: большая могильная яма, собака, сама булава и символическая колесница с конями. Поэтому можно допустить, что погребенный в кургане № 7 мужчина был не просто представителем воинской знати среднего звена, но и смог повысить свой статус или добиться высокого авторитета в своем племени, что нашло отражение в некотором отступлении в погребальном обряде и добавлении в него элементов, подчеркивающих уважение к покойному.
В нескольких метрах от главного захоронения располагалась еще одна могила, погребение № 2, совершенное, скорее всего, одновременно с центральным. Оно тоже было сильно разрушено животными, но сохранило несколько важных и интересных фактов. Покойный был положен на подстилке, а могильная яма, скорее всего, была перекрыта деревянными плахами.
Следы огня на костях человеческого скелета позволяют предположить, что здесь представлено частичное трупосожжение, то есть альтернативный способ отправки покойного в иной мир, т.е. без колесницы. Погребальный инвентарь был достаточно разнообразный: мясная пища, бронзовый предмет, возможно, браслет, от которого остались только мелкие фрагменты, 3 каменных (кремневых) наконечника стрел, а в заполнении могилы был обнаружен еще один ‑ костяной. Это явно захоронение воина, погребенного с должным уважением к его статусу, но положение человека из главного погребения кургана № 7 было неизмеримо выше. Можно предположить, что это был заслуженный воин, который в загробном мире мог стать верным спутником, помощником или охранником вождя с булавой.

В 2020 году археологической экспедицией АНО НИЦ был исследован большой курган около станицы Новотитаровская в Краснодарском крае. Среди многочисленных и разновременных погребений выделялись несколько погребальных комплексов бронзового века с повозками. Всего были обнаружены остатки 4 повозок, что свидетельствует о широком распространении колесного транспорта в эту эпоху.
В начале бронзового века, в III тысячелетии до н.э., степные и предгорные районы Приазовья и Северного Кавказа занимали племена кочевников-скотоводов. Принятая в археологической науке классификация древних народов относит их к большому конгломерату культурно-исторического общества раннебронзового века, которое занимало огромную территорию от Урала до Дуная.

Природные и климатические особенности каждого региона накладывали свой отпечаток на отдельные группы племен, которые проявлялся в образе жизни, формах сосудов, орудий труда, украшений, погребального обряда и т.д. Эти отличия дают возможность выделить отдельные локальные варианты культурно-исторической общности в археологическую культуру.
По этому принципу была выделена новотитаровская археологическая культура, чьи памятники были впервые исследованы около станицы Новотитаровская в Краснодарском крае.
Главной отличительной чертой этой культуры было широкое использование четырехколесных повозок, которые часто археологи обнаруживают в погребениях. Их можно уверенно назвать культурой возниц. Всего было зафиксированы находки более 160 повозок или деталей от них в погребениях новотитаровской культуры. Видимо специфика условий обитания превратила 4-х колесные повозки в необходимый элемент жизни новотитаровцев.
Новотитаровская археологическая культура ‑ это группа племен Северного Кавказа, Прикубанья и Приазовья XXVI-XXII вв. до н.э. Их основном занятием было полукочевое скотоводство, охота и, возможно, примитивное земледелие. Новотитаровцы умели изготавливать керамическую посуду, выплавлять бронзу, обрабатывать камень и кость. Они вели достаточно подвижный образ жизни, постоянно перемещаясь по относительно небольшой территории в зависимости от истощения пастбищ и времени года. Границами этих кочевий были река Кубань, побережье Азовского моря и степи Прикаспия.
Для того образа жизни новотитаровцам требовался транспорт для перевозки имущества и мобильные жилища. Таким средством передвижением и проживания стали небольшие повозки.

Это были четырехколесные повозки с дышлом, изготовленные полностью из дерева, без каких-либо металлических деталей. Конструкция таких повозок, с одной стороны, простая, например, оси колес были неподвижны и намертво закреплялись на кузове, а сами колеса были были сплошные и сделаны из толстых досок, диаметром 0,6-0,75 м. Длина такой повозки равнялась 2-2,5 метра при ширине 1,2 метра.
С другой стороны ‑ эти повозки имели специальное место для возницы, огороженное специальными перилами, площадку для установки юрты или полукруглого навеса, покрытую тростниковыми матами, а также длинное дышло с рамой, которая играла роль хомута для тягловых животных.
Повозку везли волы или быки, и хотя она была тяжелой и неповоротливой, это был настоящий дом на колесах, удобный для часто смены места жительства.
Транспорт стал очень важным элементом жизни новотитаровской культуры, поэтому, когда сородич умирал, рядом с могилой часто помещали повозку или ее часть. Иногда повозки располагали так, что они становились перекрытием самой могилы, т.е. своеобразной крышей. В других случаях в погребение помещали уже разобранную повозку, тогда колеса обычно лежали по углам могильной ямы.
Вероятно у новотитаровцев сложилась традиция и особое мировоззрение, в которых повозке отводилась особая роль в жизни и смерти: человек передвигался (жил) на повозке в течении жизни, а потом на ней, вернее ‑ с ней, отправлялся в своей последний путь. Таким образом, повозка оказывалась вместе с владельцем в загробном мире, где выполняла те же функции: быть средством передвижения и домом. В детские могилы помещали скорее модели повозок, т.е. сделанные из дерева небольшие ‑ ненастоящие ‑ повозки. Не исключено, что повозки сопровождали в иной мир именно своих владельцев, которым без них было не обойтись.

Племена возниц ‑ новотитаровская археологическая культуры ‑ стала ступенью в развитии нового вида передвижения. И, хотя они не были изобретателями колеса и повозки, новотитаровцы впервые широко использовали колесный транспорт в своей жизни.

В феврале-марте 2021 г. археологический отряд ЭТП и ЦРСП на территории Темрюкского района Краснодарского края провел охранно-спасательные научно-исследовательские работы под руководством Н.Ф. Шевченко и В.А. Волкова. Реконструкция участков автомобильной дороги М-25 Новороссийск – Керчь (на Симферополь) и подъездов к морским портам Кавказ и Тамань, должна была затронуть часть территории объекта культурного наследия «Поселение».

На изученной территории экспедицией было выявлено 55 археологических объектов, среди которых были хозяйственные ямы, зольники и 2 погребения. Находки, обнаруженные в ходе работ, представляют собой фрагменты керамических сосудов, железные наконечники стрел, свинцовые пули, астрагалы, различные металлические предметы. Все это позволяет предварительно определить период функционирования поселения на этом участке концом XVI – XVII вв.

                       
Самой необычной и неоднозначной находкой стало погребение в хозяйственной яме. Такие ямы обычно выполняли роль погребов для хранения припасов, нередко становясь затем местом сброса различного мусора, пищевых отходов, очажной золы и т.д. Чаще всего они были круглым или овальными в плане, иногда в нее вели ступени, вырезанные в одном борту. Большинство обнаруженных исследуемом на поселении хозяйственных ям были заполнены перемешанным грунтом с золой, костями животных, битой керамикой.

                     
Захоронения в таких неиспользуемых ямах встречается у многих народов Таманского полуострова в различные исторические эпохи. Но положение погребенного свидетельствует о том, что мы имеем дело не с обычным жителем поселения, нашедшем свой последний покой в ненужной яме. Например, второе исследованное погребение, хотя и сохранилось очень плохо, изначально было совершено по обряду: покойный лежал на спине, вытянувшись, в прямоугольной могильной яме.

                         
В хозяйственной яме скелет лежал в совершенно неожиданной позе: на правом боку, правая рука была согнута в локте и находилась практически перед черепом, а левая вытянута вперед и лежала поверх правой руки; ноги были подогнуты. Перед коленями лежал крупный камень овальной формы. Причем, ниже уровня скелета человека были обнаружены фрагменты скелетов и черепов животных: лошадей, овцы, собаки и кошки. Получается, что умерший человек был скорее сброшен в наполовину заполненную мусором яму и засыпан сверху.
В этой ситуации сложно видеть какой-то погребальный обряд или обычай. Кажется, что тело человека после его смерти просто бросили в мусорку, как до этого туда сбрасывали кухонные остатки, умерших домашних животных. Возникает вопрос: кем был этот человек, которому было отказано даже в элементарном захоронении.

Территория Таманского полуострова в XVI-XVII вв. в основном была заселена ногайцами, которые к этому времени оказались в подчинении Крымского ханства, которое, в свою очередь, было вассалом Османской империи. Таким образом, здесь, в поселении на берегу Ахтанизовского лимана, могли проживать и крымские татары, и ногайцы, и турки, а также адыгейцы, черкесы и даже казаки.
В хозяйстве этого времени нередко использовался труд невольников, которых приводили из разбойничьих набегов на земли России и Кавказа. Именно работорговля была основным доходом Крымского ханства с 1475 по 1774 год. Большая часть захваченных пленников отправлялась в столицу османов – Стамбул через приморские торговые города. Такими рабскими рынками были Азак (Азов) и Керш (Керчь), а крупнейшим центром работорговли была Кефе (Феодосия).

Поэтому, скорее всего, на исследуемом поселении преобладали все-таки ногайцы или татары, так как на этом участке поселения пока не обнаруженные монументальные строительные остатки. Вероятно местные обитатели еще до конца не сменили свой кочевой или полукочевой образ жизни и проживали в легких наземных жилищах типа юрт, от которых не осталось следов.
Можно с большой долей вероятности предполагать, что человек, останки которого были обнаружены археологами в хозяйственной яме, был неполноправным членом общества, т.е. невольником или рабом. Лишенный свободы, он оставался для своих хозяев просто вещью или видом домашнего животного. Поэтому после своей смерти с ним поступили, как с ненужным мусором, даже лишив человеческой могилы.

11-15 мая 2021 года в Волгограде прошла VI Нижневолжская Международная археологическая научная конференция «Волго-Уральский регион от древности до Средневековья. В работе конференции приняли участие около 70 участников из 25 городов России и Казахстана.

Среди участников был заместитель директора по научной работе АНО «Научно-исследовательский центр по сохранению культурного наследия, доктор исторических наук, Александр Иванович Юдин. Он выступил с докладом «Жилища орловской неолитической культуры». Тема доклада посвящена оригинальной археологической культуре VII-VI тысячелетия до н.э., которая была распространена в степной зоне Нижнего Поволжья.

Наиболее яркие памятники орловской культуры были обнаружены в Саратовской области, в приграничной зоне России и Казахстана: в с. Варфаломеевка на р. Малый Узень, у с. Александров Гай и Орошаемое. На основе полученных данных, А.И. Юдин выделил и охарактеризовал новую археологическую культуру ‑ орловскую культуру эпохи неолита.

Новые исследования на поселении Орошаемое позволили А.И. Юдину реконструировать основные характерные черты неолитических построек. Это полуземлянки крупных размеров с несколькими очагами, хозяйственными ямами вдоль стен котлованов, расположением полов на разных уровнях, плотной застройкой на территории поселения. Жилища функционировали на протяжении длительного времени, то есть на всех этапах орловской культуры существовала единая устойчивая традиция домостроительства.

В марте 2021 года экспедицией ЦРСП в Славянском районе Краснодарского края под руководством Д.А. Карпова и Н.Ф. Шевченко проводились работы по археологическому исследованию кургана. Этот погребальный памятник оказался в зоне реконструкции автомобильных дорог, трассы А-289 Краснодар ‑ Славянск-на-Кубани ‑ Темрюк и А-290 Новороссийск ‑ Керчь.

В раскопанной курганной насыпи были исследованы 8 погребений и шесть объектов, которые были следами богатой тризны, связанных с впускным погребением раннего железного века. По итогам работ было определено, что этот памятник археологии использовался для захоронений от эпохи ранней бронзы до позднего средневековья. В ХХ в. насыпь кургана была использована для устройства окопов во время Великой Отечественной войны, о чем свидетельствуют их следы и остатки военного снаряжения того же времени.
Изначально курган был сооружен в эпоху бронзы и его основное погребение, как говорят археологи ‑ «хозяин», относился к раннему этапу Новотитаровской археологической культуры (около XXVII-XXV вв. до н.э.).

Для этой культуры характерен полукочевой скотоводческий образ жизни с некоторыми элементами примитивного земледелия. Самой известной ее особенностью является широкое использование повозок в погребальном обряде. Но в нашем случае, повозка в погребении отсутствовала, а само захоронение оказалось сильно разрушенным более поздней могилой.

Несколько позднее в насыпи кургана устроили еще несколько захоронений той же эпохи. Еще два погребения были сделаны примерно во II в. до н.э. и относятся к сарматам, т.е. кочевому народу раннего железного века. А самым последним погребением было средневековое половецкое, датируемое первой половиной XIII в.

                     
Если почти во всех погребениях бронзового времени с умершим не положили никакого погребального инвентаря, кроме одного лепного горшка, то в сарматских и половецком погребениях было сделано много разнообразных находок: керамические сосуды, предметы вооружения, украшения. Самым богатым оказалось сарматское погребение-кенотаф и сопровождающая его тризна. Кенотаф ‑ это символическое погребение без тела самого умершего. Обычно такой погребальный обряд совершается, если тело человека не сохранилось по каким-то причинам или он погиб на чужбине и нет возможности его похоронить по-настоящему.

                         
В кургане №  3, в могиле-кенотафе, не было найдено ни костей человека, ни погребального инвентаря, зато вокруг было сделано 6 захоронений-приношений умершему. Среди них были керамические чаша, кружка, миска, унгвентарий (дорожный сосуд для благовоний), кувшин, несколько лепных сосудов и курильница, бронзовые зеркало, два перстня, железные нож, наконечники стрел, бусина из пастового стекла.
Погребальный инвентарь второго сарматского погребения был существенно скромнее: бронзовая пряжка, железный крючок от колчана, кувшин и железные наконечники стрел. Зато у половецкого воина в могиле были обнаружены железная сабля, шлем, кольчуга и накладные бронзовые пластины для нее, пряжка, железные наконечники стрел и нож.

                                         
Наличие в одном кургане нескольких погребений, а иногда до нескольких десятков и даже сотен, относящимся к разных культура и разным историческим эпохам, не редкость. Под насыпью могут скрываться останки людей, которых разделяют несколько тысячелетий. Таким памятником в память об усопших почти в течении 5000 лет и был исследованный курган № 3.

                                                                                                                                

В октябре 2020 г. археологическая экспедиция под руководством кандидата исторических наук С.А. Курочкиной и археолога Д.Г. Баринова произвела спасательные археологические раскопки почтовой станции «Побочная» в Саратовском районе, около железнодорожной станции Буркин. По территории памятника вскоре должна пройти железная дорога, западный обход Саратова, поэтому было необходимо исследовать часть поселения, которая попадала в зону строительства.

В ходе раскопок были обнаружены землянка, хозяйственные ямы (или погреба), остатки фундамента постройки из белого камня и многое другое. Больше всего находок оказалось именно из этих объектов. В основном это были монеты (в том числе клад из 44 монет 1874-1916 гг.), фрагменты стеклянных изделий (винные и пивные бутылки, аптекарские флаконы), фарфор, осколки керамических сосудов, различны железные предметы (гвозди, ножи, топор), кости животных.

Так как это была почтовая станция, для обеспечения быстрой доставки корреспонденции здесь содержалось не меньше десятка лошадей. Поэтому много находок связана с лошадьми, в основном элементы конской упряжи – пряжки, удила, подковы, колокольчики. В целом, все находки ‑ второй половины XVIII ‑ начала XX вв., характерны для почтовых станций Российской империи этого времени.

Стоит отметить, что раскопки коснулись только небольшой части поселения, его южной окраины, а основная часть памятника осталась не исследованной, так как находится за пределами стройки.

Обнаруженные находки подтверждают сведения, полученные из письменных источников, и позволяют дополнить историю небольшого поселения около почтовой станции у некогда оживленного Астраханского тракта.

Судя по сделанным находкам, станция Побочная возникла около 1771 г., но скорее всего, она появилась еще при Петре I. Возможно, на месте будущей почтовой станции еще с конца XVII в. существовал одинокий хутор (умет), небольшой постоялый двор или ямская станция. Когда молодой царь готовился сначала к Азовскому походу 1695 г., а потом к Персидскому, началось формирование государственной постоянной почтовой дороги Москва-Астрахань и почтовых дворов – «подстав» ‑ на ней.

Так появился «Астраханский почтовый тракт». По дороге располагались почтовые дворы и почтовые «подставы», на которых должны быть офицер, унтер-офицер или солдат и по 12 лошадей. Перевозку почты в основном осуществляли казаки.

Переустройство почтовых станов, как и всей почтовой службы, началось в 1765 г. по Указу Императрицы Екатерины II. От Царицына (Волгограда) до Саратова теперь должно было располагаться 12 станций, по 4 почтальона и 8 лошадей на каждой. В Саратове – почтмейстер, 14 почтальонов и 28 лошадей.

В Саратовской губернии начались работы по строительству больших дорог (в том числе и Астраханского тракта), вдоль всего тракта были поставлены верстовые столбы, а через определенные расстояния на тракте были поставлены почтовые станции.

Интересно, что почтовые дороги в большинстве случаев проходили в стороне от большинства селений, а почтовые станции оказывались одиноко стоящими на дороге. Нередко при них возникали постоялые дворы, а иногда и небольшие поселения или хутора (уметы). Одним из таких поселений стала станция Побочная, или, как ее указывали на картах Российской империи, «Побочинский (Побочный) умет».

Конец истории почтовой станции во второй половине XIX в. положило строительство железных дорог, которые обеспечили быструю перевозку грузов и скота, и торговое значение Астраханского тракта упало. Были упразднены конно-почтовые станции, закрылись постоялые дворы. Тракт стал обычной проезжей дорогой.

Последним упоминанием на картах бывшей почтовой станции является карта 1923 г., где она еще отмечена по старому названию «Почтовая станция Побочная». Скорее всего, в эпоху НЭПа территория бывшей почтовой станции опустела, да и сам тракт перестал функционировать. Так закончилась история маленькой почтовой станции у большой дороге.