Автор Браташова С.А.
Изучение городища Укека (Увека), расположенного на юго-восточной окраине г. Саратова издавна привлекало исследователей, таких как И.И. Лепёхин, Х.М. Френ, Г.С. Саблуков, Ф.К. Брун, В.Г. Тизенгаузен и многих других, но их описания больше напоминали беллетристику. Первые относительно подробные топографические планы городища были составлены только в начале XX века и в настоящий момент представляют значительную научную ценность по ряду причин. Во-первых, территория средневекового города находится в активной оползневой зоне, что вызывает заметное изменение рельефа во времени. Во-вторых, сильное антропогенное давление на памятник, связанное с постоянным разрастанием областного центра (особенно начиная с XX века) и значительным усилением техногенного воздействия, сопровождаемое проведением землеустроительных работ с применением тяжелой землеройной техники, может до неузнаваемости менять внешний облик ландшафта.
Собственно говоря, Укек менялся с момента своего возникновения. Археологические раскопки, проведенные в 2004–2005 гг. под руководством Сингатулина Р.А., показали как следы нескольких небольших оползней, можно сказать оплывин, так и след мощного, катастрофического оползня, выше которого, тем не менее, лежит насыщенный культурный слой. Раскопки Увека фиксируют также рукотворное изменение рельефа. Тем более важным становится вопрос ландшафтной динамики городища, при решении которого неоценимую помощь могут оказать его фотографические снимки и топографические планы предыдущих лет.
В начале прошлого столетия при проведении раскопок Увека профессор Ф.В. Баллод составил один из первых топографических планов городища. Он был опубликован в 1923 году. (Баллод Ф.В., 1923) На нем достаточно детально изображен рельеф местности, к которому осуществлялась привязка как археологических объектов, так и современных времени создания плана участков жилой застройки, транспортная сеть, производственные сооружения.
Известен также «Схематический план местности Увекского золотоордынского городища, в 12 клм. к югу от Саратова. Глазомерно заснят А.А.Кротковым в 1905, 1915 г.» – как гласит надпись на плане (орфография сохранена) (Малов Н.М., 2003). А.А.Кротков вместе с Б.В.Зайковским принимал участие в раскопках на Увеке в 1913 г., которые проводились под наблюдением члена Саратовской учёной архивной комиссии (СУАК) П.Н.Шишкина (Кротков А.А., 1915). Призванный по мобилизации в 1914 году П.Н. Шишкин, по словам А.А. Кроткова – «оставил материал совершенно не обработанный» (Кротков А.А., там же). Кротков, принимавший «некоторое участие» в раскопках, отредактировал материалы, которые были опубликованы в Трудах СУАК в 1915 г., но без вышеупомянутого плана.
Изображение планов в близкой проекции, небольшой интервал по времени при их создании, казалось бы, предоставляется замечательная возможность провести сопоставление и изучить скорость изменения ландшафта городища в начале XX века, если бы не один нюанс. На него обратил внимание еще в начале 90-х годов В.Г. Миронов, проводивший вместе с Р.А. Сингатулиным исследования Увека. А именно, что некоторые детали схемы А.А.Кроткого не соответствуют дате 1905, 1915 г., указанной на ней рукой автора. Например, в пояснениях к обозначениям, приведенных на схеме для проведения дешифровки объектов, под № 20, (далеко не последним номером, см. рис. 1) указан обжиговый горн Баллода, найденный при раскопках 1919 года. В то же время на месте карьера РУЖД схемы А.А.Кроткого находится озеро у Ф.В.Баллода. Так как озерцо обычно следствие, а не предшественник карьера, возникает мысль о нанесении на схему А.А.Кроткого разновременных объектов. Вероятность, возможно, многократного видоизменения схемы А.А.Кроткого подтверждается временем ее опубликования — 30-е годы, использованием километров, а не верст, уверенного рукописного «после-революционного» шрифта без ятей, ижиц и пр. (рис. 1).
Первоначальный схематический план А.А. Кроткого, действительно датированный 1915 годом, возможно, содержал значительно меньшее количество объектов, о чем свидетельствует скромный черновик (11×17,5 см), хранящийся в архиве известного саратовского краеведа Д.С. Худякова, с одной стороны которого написан черной тушью или чернилами аналогичный столбец пояснений (рис. 2). Характерное написание букв, наличие буквы «ъ», усадьба Исаевой, а не Шабловской, упоминание только раскопок барона де Бай и раскопок 1913 г., достаточно ясно указывают на время создания этого черновика. Обращает на себя внимание значительное отличие как в количестве пояснений к первому и второму планам А.А. Кроткого, так и их сути (см. рис. 1, 2.). К тому же на обратной стороне этого черновика есть карандашная подпись «Схематический план местности Увекского золотоордынского городища в 10 в. к Ю от Саратова. Составил А. Кротков в 1915 г.» (см. рис. 3, рисунок публикуется впервые). Внешний вид рис. 3 более соответствует наброску для памятных заметок, чем составленный грамотно с точки зрения топографии план. Возможно, влияние П.Н. Шишкина с его знанием военной топографии, позволило появиться известному плану 1905, 1915 гг., что также говорит в пользу позднего происхождения данного плана.
Казалось бы, какое принципиальное значение имеет датировка схем, кто и когда вносил в них свои изменения: П.Н. Шишкин, Ф.В. Баллод, А.А. Кротков? Если бы не та деталь, о которой упомянуто в начале – городище находится в очень активной оползневой зоне и деятельность человека может иметь крайне далеко идущие последствия. Топографические же схемы – это документальное подтверждение этой деятельности, отследив последствия которой в течение определенного промежутка времени, можно провести аппроксимацию на средневековье, когда, к сожалению, не было традиции составления топопланов. Обратимся к конкретным примерам.
Вернемся к нанесенному на схему Ф.В.Баллода озерцу или находящемуся на том же месте карьеру РУЖД известного плана А.А.Кроткого. Азбучные истины инженерной геологии гласят, что ослабление пригрузки подошвы оползня (что произошло при выемке значительного количества грунта в карьере), так называемая подрезка склона чревата сходом нового оползня. Возникает зона напряжений, которая при неблагоприятном стечении обстоятельств (влажный год, продолжение работ на данном участке и т.п.) сыграет роль спускового крючка. Этот факт подтверждает фотоснимок склона г. Шаблихи 1913 года из архива Д.С. Худякова (рис. 4), где на склоне горы неподалеку от карьера уже змеится черная узкая трещина будущего не слишком крупного оползня 1915 года. Возможно, это был только предвестник катастрофы 31 октября 1935 г., когда произошел оползень практически всего волжского склона Увекской горы, за исключением верхнего яруса северного участка. Геологи, изучавшие последствия этого оползня, пришли к выводу: «Скорее всего, судя по характеру деформаций и по тому, что они начались задолго до катастрофического развития оползня, мы имеем здесь дело с ползучестью глин, т.е. с медленным нарастанием деформаций под влиянием собственного веса пород, при условии возможности смещения их в сторону склона, т.е. при отсутствии на склоне достаточного противодавления» (Дунаева Г.В., Рогозин И.С., 1962). Бывший карьер РУЖД находился почти по центру тела оползня, но, вероятно, он не мог быть единственной причиной его схода. Должны были совпасть несколько причин, чтобы вызвать столь мощное обрушение.
Обратим внимание, что катастрофа произошла в 1935 году. Это время разгара строительства железнодорожного моста через Волгу на Увеке. Объект № 35 (последний номер на схеме А.А.Кроткого) – пароходная пристань находится чуть севернее карьера, обозначена она как «пристань Увек» и на схеме Ф.В. Баллода. Связанная со строительством моста ее интенсивная загрузка требовала углубления фарватера и подходов к ней с помощью земснаряда (по воспоминаниям старожилов). Из-за чего произошло следующее снятие пригрузки, подрезка оползня на уровне глин, по которым проходит поверхность скольжения, что, вероятно, и стало основной причиной трагедии 1935 г. Катастрофа была уже неотвратима, и осенние дожди, изменив гидродинамическую обстановку, лишь привели к логическому завершению результаты неграмотной инженерной деятельности в активной оползневой зоне.
В настоящее время давно исчезли и озерцо, и пристань, значительно изменился весь ландшафт и только по старинным снимкам, топосхемам и отчетам стало возможно провести реконструкцию катастрофы прошлого века. Насколько же сложнее приходится археологам в попытках реконструировать события средневековья. Конечно, раскопы отчетливо показывают следы оползней, но остаются вопросы их размеров, датирования, причин и последствий. Тем не менее, если использовать данные раскопок послед- них лет Сингатулина Р.А. и «беллетристику» прошлых столетий, можно прийти к определенным выводам.
Выделим в достаточно многочисленных упоминаниях Увека, описаниях его ландшафта исследователями прошлых столетий отмеченные авторами некоторые заметные особенности и изменения рельефа местности.
В 1768 году адъюнкт Российской академии наук И.И. Лепехин отмечал, что территория Увека ограничена валом и рвом, занимающих у реки «Увиеки» и буерака 400 саженей, с северо-запада и горы Шихан тянутся земляные вал и ров, продолжающиеся «понакось к полудню» до Волги (Лепехин И.И., 1795, с. 377-380).
В 1846 г. в статье профессора Казанской Духовной академии Г.С. Саблукова, бывшего в то время преподавателем Саратовской духовной семинарии, отмечены вал и ров только с юго-западной стороны. Взгляд ориенталиста выделил со стороны сельца Усть- Набережного Увека четыре площади-террасы, которые, «направляясь между ограничивающими их гребнями к юго-восточной стороне, понижаются постепенно, спускаясь к берегу Волги. Эти спуски, чем ниже идут они к Волге, тем более изломаны, изрыты впадинами, простираясь до той линии, которой достигает вешний разлив реки. Гребни же, составляющие грани между площадями, идут вместе с последними до спусков их: тут острые оконечности их прекращаются осыпями… Так, за усадьбою Маурина, лежит и несколько огибает усадьбу гребень, которого северный бок, к усадьбе, крутой и покрытый дерном, а южный и до сих пор осыпается, – потому кажется, что вторая площадь опустилась позднее занятой усадьбою: южный бок гребня не успел еще обрасти травою. … В лощине под скатом увекской горы болота – в нынешний год с водою – объясняют, что и здесь воды горной подошвы были главными причинами изломов берега» (Саблуков Г.С., 1884, с. 298-322).
В 1878 г. казанский археолог П.А. Пономарев сообщает известному саратовскому краеведу А.Н. Минху свои наблюдения на городище, которые последний счел важным опубликовать в своем очерке об Увеке: «…нагорье подвергается ежегодному изменению; разрушение происходит тем быстрее, что идет по двум направлениям – снизу и сверху. Снизу напирает Волга и, подмывая во время весны нижнюю террасу, сносит течением осыпавшуюся землю, из которой саженях в 250 (530 м) от берега успел уже образоваться обширный остров. Сверху действует дождевая вода; по глубоким промоинам, превращающимся постоянно в настоящие «бараки», спускается она прежде всего в замкнутые места террасы, скопляясь на них в значительных количествах, она просачивается внутрь и, подтачивая их основание подземными ключами, производит беспорядочное оседание рыхлого грунта возвышенности. Так года два тому назад (в 1876 г.) часть третьей террасы осела неправильными волнами, отделенными друг от друга широкими трещинами.; этот осадок повлек за собою постепенное спалзывание склонов двух прилежащих террас, четвертой на третью и третьей на вторую. Разрушительное действие Волги на эту местность подтверждается народными рассказами; по словам старожилов Бережнаго Увека, нижняя терраса была прежде гораздо обширнее и по преданию оканчивалась там, где ныне начинается остров, т.е. сажень за 250 от настоящей береговой линии; все это пространство, по их словам, было покрыто такими же кучами, какими занята и теперь еще не смытая водою часть нижней террасы…» (Минх А.Н., 1881, с. 211-238).
В данных описаниях присутствует акцент на динамику изменения оползневого склона, элементы которого есть также в работах П.П. Голицына, С.С. Краснодубровского, А.А. Кроткого, Ф.В. Баллода, а также в многочисленных трудах, посвященных оползневой теме Увека, геологов XX столетия. Из чего следует возможность обнаружения под наплывами оползневых холмов, под, казалось бы, стерильными «материко- выми» горизонтами следов культурного слоя более древних эпох, на что есть указания в работах Г.С. Саблукова и других авторов. Параллельно со всей очевидностью просматривается схема наиболее перспективных участков проведения археологических работ, о чем свидетельствуют проведенные в 2004–2005 гг., раскопки Увекского городища под руководством Сингатулина Р.А.
Например, показательным в плане ландшафтной динамики городища оказался раскоп № 1 2005 г., заложенный на восточном скате одного из оползневых холмов. В полуметре от задернованной поверхности экспедиция столкнулась с полностью засыпанным, практически вертикальным стволом дерева, верхние корни которого удалось раскопать на глубине более 3-х метров – пример достаточно быстрого сползания, оплывания холма в сторону Волги, но это был не единственный след оползневой зоны. На глубине около 3,5 м был отмечен след катастрофического оползня в виде желто-серого песчано-глинистого горизонта с высокой концентрацией гальки, гравия, щебня кварцитовидного песчаника и кремнистых опок, имеющий четкую, крайне неровную поверхность контакта с перекрывающим слоем.
Подобные движения, оплывания холмов Увека могли законсервировать под ополз- невыми горизонтами культурный слой. А сами оползни, как показали работы на Увеке в 90-х годах двадцатого века, принимаются некоторыми археологами за «материк». Так после завершения археологами работ 1994 г. на участке раскопа (предполагаемого строительства многоэтажного дома) местные школьники откопали бронзовую церковную утварь (православного культа), зеркала и посуду. Уникальные предметы находи- лись не в стенках раскопа, а ниже уровня культурного слоя, о чем впоследствии достаточно много писали в саратовских газетах. Кроме того, данный факт (т.е., что культурный слой простирается гораздо ниже) подтверждается осмотром котлована гидранта (на участке раскопа 1994 г.) при проведении ремонтно-восстановительных работ системы водоснабжения на Увеке в 2005 г.
Раскопки 2005 года показали существенную необходимость понимания геологического строения Увекского городища, когда на стадии подготовки полевых работ, с использованием накопленных ранее данных по планиграфии и геологическим разрезам Увека, был проведен подробный анализ геоморфологии района. Он позволил выделить один из наиболее древних, относительно устойчивых участков, который как — бы “обтекали” оползни последних столетий. Результаты теоретического анализа были подтверждены фактом обнаружения при проведении раскопок на данном участке каменного фундамента здания эпохи Золотой Орды хорошей сохранности, его канов и остатков керамического водопровода.
Литература
Баллод Ф.В. Приволжские “Помпеи” – М.-Пг., 1923.
Дунаева Г.В., Рогозин И.С. Оползни Саратовского Поволжья. М., 1962.
Кротков А.А. Раскопки на Увеке в 1913 году // ТСУАК. 1915. Вып. 32.
Лепехин И.И. Дневные записки путешествия доктора и Академии Наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 гг., СПб, 1795. Ч.1.
Малов Н.М. Археологические объекты и историческая топография золотоордынского города
Укек // Золотоордынскому городу Укеку семь с половиной столетий. Материалы научно- практической конференции. Саратов, 2003.
Минх А.Н. Набережный Увек // Саратовский сборник. Материал для изучения Саратовской губернии. Саратов, 1881. Т.1.
Саблуков Г.С. Остатки древности в с.Усть-Набережном Увеке, Саратовской губернии и уезда // ИОАИЭ. 1884. Т.III.
ОЦДО «Поиск»
Оглавление: Археологическое наследие Саратовского края. Вып. 7. 2006 год.
