Одна из важнейших проблем современности – охрана культурного наследия, составляющей которого являются и памятники археологии. В течение советского периода определились основные виды полевых археологических исследований, сложилась их методическая база. Однако отношения между застройщиками и органами охраны памятников до настоящего времени складываются весьма неоднозначно, что осложняется отсутствием чёткого понятийного аппарата в области охраны и исследования памятников. Концепция памятника не разработана также по той причине, что существующее законодательство громоздко, запутано и не дает четкого представления о сущности данной дефиниции. Очевидно, что государственная политика в области культуры должна следовать конкретной научной концепции, необходимость разработки которой назрела ещё в конце 1980-х гг.
Термин «культурное наследие» получил широкое распространение в РСФСР, в том числе и в законотворческой практике, после ратификации в 1988 г. конвенции ЮНЕСКО «Об охране всемирного культурного и природного наследия» от 16 ноября 1972 г. Поскольку содержание термина не было определено, он, по сути, подменил собой другой термин – «памятники истории и культуры», что закреплено в Федеральном законе 73-ФЗ от 25 июня 2002 г. «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». Множество неясностей и противоречий общественной жизни, особенно остро проявившихся с началом Перестройки, выразились, таким образом, и в попытках модернизации существующего терминологического аппарата в области охраны культурного наследия. Данная ситуация осложнена тем, что сформировавшееся в советский период представление о памятниках, в том числе и закреплённое законодательно, оставалось умозрительным и опиралось преимущественно на интуитивные определения их значимости. Р.Б.Булатов справедливо отмечает, что спонтанно возникшее понятие «историко-культурное наследие», восходящее к категории «памятники истории и культуры», целесообразнее формулировать как «культурное наследие», поскольку «памятники истории» относятся к «памятникам культуры» (Булатов Р.Б., 1995, с. 27-28).
В 1990-е гг. тема культурного наследия не считалась приоритетной в социальном смысле, само наследие ошибочно воспринималось как некий целостный объект, абсолютный и единый для всего сложного и многонационального российского общества (Селезнёва Е.Н., 2004, с. 7-8). Несмотря на это, в данной области были сделаны существенные наработки. В наши дни содержание понятия «культурное наследие» исследуется рядом гуманитарных наук, которые используют различные подходы.
Заметный вклад в разработку проблемы культурного наследия внесли Э.А.Баллер и М.С.Каган, давшие наиболее полный анализ этого явления (Баллер Э.А., 1969; он же, 1987; Каган М.С., 1991; он же, 1996). Обоснование понятия «культурно-историческое наследие», как социокультурного феномена, дают работы Ю.М.Лотмана, определяющего пространство культуры, с точки зрения семиотики, как пространство общей памяти, где «тексты» могут сохраняться и актуализироваться (Лотман Ю.М., 1992).
Анализ имеющихся теоретических разработок, позволил Е.Н. Селезнёвой выделить 2 основных подхода к определению культурного наследия (Селезнёва Е.Н., 2004):
1) Описательный метод в рамках исторической науки, представляющий наследие в качестве упорядоченности событий всемирной и отечественной истории (напр., Бадер О.Н., 1974; Балановский А.В., Юдин А.И., 2000; Бургучёв А.В., 2006; Завалин К.В., 2003; Шулепова Э.А., 1979).
2) Определение наследия в рамках категории философии культуры, где наследие представлено во всеобщих универсалиях, что предполагает отвлечение от многообразия конкретных культурно-исторических событий и фактов (напр., Боярский П.В., 1990; Каган М.С., 1991, 1996; Кулемзин А.М., 1996; Лотман Ю.А., 1992; Массон В.М., 1997).
Таким образом, термин «культурное наследие» фигурирует преимущественно в контексте философских и исторических наук. Применительно к первому подходу сложилось понятие о культурном наследии как об объектах и явлениях материальной и духовной культуры народов, имеющих особую историческую, художественную, эстетическую и научную ценность для обеспечения преемственности поколений (Доверительное управление…, 2005). Но наиболее удачным, на наш взгляд, является определение культурного наследия, выработанное А.А. Копсергеновой и сочетающее оба вышеозначенных подхода. По ее мнению, культурное наследие – это многофункциональная система, которая отражает неразрывную связь времён и поколений, это совокупность всех культурных достижений общества, его исторический опыт, сохраняющийся в арсенале социальной памяти (Копсергенова А.А., 2008, с. 8).
В современном законодательстве, однако, большее распространение получил другой термин – «культурные ценности», который на практике часто употребляется как синоним «культурному наследию». В ст. 3. «Основ законодательства РФ о культуре» от 9 октября 1992 г. культурное наследие определяется как материальные и духовные ценности, созданные в прошлом, а также памятники и историко-культурные территории и объекты, значимые для сохранения и развития самобытности РФ и всех её народов, их вклада в мировую цивилизацию (Янин И.Т., 1999, с. 13). При этом в современном уголовном законодательстве РФ отсутствует чёткое и универсальное представление о содержании термина «культурные ценности», хотя это отмечалось уже более 10 лет назад (Молчанов С.Н., 1999, с. 235-241).
Согласно выработанным законам, подзаконным актам и нормам, данное понятие распространяется лишь на объекты движимого наследия. Юристы, пытаясь разрешить данную проблему, предлагают считать культурными ценностями материальное воплощение человеческой деятельности, обладающее уникальностью и имеющее важное историческое, научное, художественное или иное культурное значение для общества (Булатов Р.Б., 1995; Егорова Е.Ю., 1996; Долгов С.Г., 2000; Михлина В.Б., 2000; Сабитов Т.Р., 2002: Давлетшина О.В., 2003; Афонин И.Б., 2005 и др.). В отдельных исследованиях за «культурными ценностями» a priori закрепляется общенациональное или общечеловеческое значение (Медведев Е.В., 2003). Исходя из такого туманного определения, неясно, кто и каким образом определяет уникальность и значение (осуществляет экспертизу) культурных ценностей, что создаёт прецедент для спекуляций в области охраны историко-культурного наследия. С другой стороны, возникает абсурдная ситуация, когда духовные ценности культурными не признаются. Несмотря на множество работ по данной теме, главной проблемой продолжает оставаться отсутствие разграничения между терминами «культурные ценности» и «культурное наследие» – как на законодательном, так и на общем понятийном уровне.
Как показывает исторический опыт, представление о культурных ценностях всегда существенно зависит от динамики политического и социально-экономического контекста. Поскольку, исходя из самого термина, «культурные ценности» являются лишь аксиологическим выражением сущности культурного наследия, очевидно, что существует несколько уровней культурных ценностей – от персональных до общечеловеческих. Это находит своё отражение и в современном историческом контексте. Снижение нравственности, падение уровня культуры общества являются причинами суживания круга культурных ценностей и последующей инертности в деле сохранения культурного наследия. В советский период монополией на формирование культуры и определение культурных ценностей обладало государство. Его ослабление и децентрализация позволяли каждому отдельному индивидууму самостоятельно определять круг культурных ценностей, к чему общество не было подготовлено. Персональные и национальные культурные ценности в это время не рассматривались как часть ценностей общечеловеческих. Именно поэтому в 1990-е гг. самим обществом был нанесён невосполнимый урон собственному же культурному наследию. На наш взгляд, господство термина «культурные ценности» в юридической практике является закономерным следствием бесконтрольной коммерциализации общества, выдвигаемой едва ли не в разряд национальной идеи. Несомненно, это является показателем кризиса культурной политики РФ (Баринова И.К., 2006).
Таким образом, правомерно сделать вывод о том, что культурное наследие существует объективно, вне зависимости от личного к нему отношения, а реестры культурных ценностей востребованы субъективно и конкретизируются этим отношением. Несмотря на множество мнений, очевидно, что объективными свойствами культурного наследия являются его происхождение из прошлых эпох (старина) и уникальность. Другие свойства – историческая, художественная, культурная, научная ценность, статус, значимость, повышенная потребительская стоимость – всегда субъективны. Если учесть этот факт, отчётливо прослеживается следующая тенденция: наибольший урон культурному наследию наносят те социальные слои и конкретные люди, которые при низком уровне собственного культурного развития свои ценностные категории пытаются вывести в разряд общепринятых. На наш взгляд, именно отсутствие чёткого понятийного разграничения между культурными ценностями и культурным наследием является причиной многих противоречий в современной культурной политике, законотворческой и охранной практике. Очевидно, что, если памятник не внесён в государственный реестр, он при этом объективно не перестаёт являться памятником – частью культурного наследия.
Из вышесказанного следует, что объём культурного наследия находится в прямой зависимости от достигнутого обществом уровня развития культуры. Разнообразие форм культурного наследия связывается Э.А.Баллером с поддержанием этнических и национальных видов культуры, оно обеспечивает функцию механизмов трансляции культурного опыта и накопленных ценностей (Баллер Э.А., 1987). Поддержание, изучение и сохранение культурного наследия требуют развития специализированных отраслей науки, к числу которых относятся история, археология, музееведение, архивное дело.
Археологическое наследие, представляющее собой совокупность археологических памятников и полученных исследовательскими методами коллекций артефактов и информации, – неотъемлемая часть культурного наследия. Археологические памятники являются специфическим видом памятников истории и культуры, на них распространяются те же законодательные акты и нормы. Между тем, как уже отмечалось ранее, чёткое определение как памятников истории и культуры, так и археологических памятников до сих пор не выработано.
Эволюция представлений о памятниках истории и культуры также прошла длительный путь. Тем не менее, их систематизация в советский период сводилась к простому перечислению типов и видов с указанием, что они являются народным достоянием.
До 1948 г. памятники истории и культуры обозначались как «древности» или «памятники старины и искусства». Согласно Постановлению Совета Министров СССР «О мерах улучшения охраны памятников культуры» от 14 октября 1948 г., были намечены некоторые научно-методические подходы к классификации памятников в соответствии с их историческим, художественным и научным значением. Были выделены 4 отдельные группы памятников: архитектуры, искусства, археологии, истории. Впервые вводилась их двухступенчатая классификация в соответствии со значимостью: союзные (имеющие выдающееся значение) и республиканские.
В «Методических рекомендациях к подготовке свода памятников СССР» от 1972 года археологические памятники определялись как объекты, сохраняемые в земле, под землёй и под водой, характеризующие развитие и изменение материальной и духовной культуры человечества от первобытнообщинного строя до феодализма, например, древние города и поселения, курганы, наскальные рисунки, затонувшие суда и т.п. (Методические рекомендации…, 1972, с. 10-16). Позже к выделенным группам памятников были добавлены ещё 2: памятное историческое место и исторический ландшафт.
К середине 1980-х гг. в связи с набирающими силу процессами включения СССР в мировое культурное пространство, деформации культурных ценностей и, как следствие этого, отношения к культурному наследию возникла необходимость более глубокого научного толкования памятников. Существующие до сих пор, преимущественно интуитивные объяснения значимости памятников, основанные на умозрительных впечатлениях, а не на теоретических доказательствах, легко опровергались утилитаристскими аргументами. В том случае, когда возникала необходимость хозяйственной деятельности на территории, занятой памятниками, она, как правило, осуществлялась вопреки сохранению историко-культурного наследия.
Д.С.Лихачёв определяет памятник как своеобразно закодированный документ своей эпохи (Лихачёв Д.С., 1981, с. 9). Сам термин «памятник» ориентирован на сохранение памяти, на воспоминания. Появление глубоких научных исследований, посвящённых выявлению сущности памятника как социального феномена, свидетельствует о том, что в 1980-е гг. в России появляется новая наука – памятниковедение, в которой памятники выступают как научная категория. Основы памятниковедческой дисциплины были сформулированы П.В.Боярским (Боярский П.В., 1986; он же, 1990). Согласно современным представлениям, памятник истории и культуры – это, прежде всего, один из элементов биосферы, которая активно перерабатывается человеком и превращается в «ноотехносферу». Памятники являются носителями подлинной исторической, эстетической, технологической информации и оказывают воздействие на современное общество, предопределяя тем самым его будущее состояние. Вторя В.П.Боярскому, доктор культурологических наук М.А.Кулемзин справедливо отмечает, что «памятник истории и культуры» – абстрактная гносеологическая категория для обозначения реально существующих объектов, обладающих комплексом признаков и свойств, выполняющих специфические социальные функции (Кулемзин А.М., 2001). Сюда же следует добавить устойчивые явления духовной культуры (фольклор, топонимика и др.), которые по праву также могут считаться памятниками.
После принятия ФЗ-73 от 2002 г. возникло существенное терминологическое противоречие – практическое уравнивание понятий «памятники истории и культуры» и «объекты культурного наследия». С.Н.Молчанов справедливо отмечает, что использование термина «объект культурного наследия (достояния) местного (муниципального) значения» является нецелесообразным в отношении его государственной (общественной) значимости, а также с точки зрения самой сути концепции культурного наследия (достояния) народов и смысла законодательства о собственности в РФ (Молчанов С.Н., 1999, с. 235-241). Таким образом, без теоретического осмысления данного феномена каждый новый закон всё более запутывает положение дел с охраной памятников.
В культурологии памятник рассматривается как социокультурное явление, один из видов культурных ценностей, выделяемых людьми из окружающего предметного мира, в качестве необходимого средства преемственности культурного опыта предшествующих поколений, и подлежит освоению с последующей передачей потомкам. Е.В. Комиссарова описывает 3 существующих подхода к определению памятника (Комиссарова Е.В., 2006):
— согласно онтологическому подходу, памятники – сохранившиеся предметы прошлого, выдающиеся по архитектурным, технологическим или художественным особенностям сооружения, редкие и универсальные образцы природы;
— согласно гносеологическому подходу, памятники – предметы, важные в научном, историческом, эстетическом, информационном или просветительском отношении;
— согласно аксиологическому подходу, памятники – ценностная категория, возникающая в результате отношения к предмету, определяемому распространёнными в обществе предпочтениями и интересами, а также существующей в данный момент системой ценностей.
Таким образом, сформировался качественно новый уровень понимания места и роли памятника в обществе, характеризующийся более глубоким проникновением в сущность его свойств и функций. Разнообразие форм и видов памятников, разноплановый характер их проявлений в современном обществе, многофункциональность использования требуют комплексного и интегрированного подхода к охране, исследованию и использованию памятников.
Между тем, универсальная система памятников не выработана. Сложилось их деление по количеству – на единичные и комплексные, по качеству – на материальные и духовные, материальных – на движимые и недвижимые, с последующим переходом по функциональной принадлежности: вещественные, изобразительные, словесные, звуковые и т.п. Частные виды систематизации базируются на соответствующих научных и прикладных дисциплинах.
Одним из специфических видов памятников является археологический памятник. В учебных курсах до сегодняшнего дня под археологическим памятником значатся любые материальные остатки деятельности человека предшествующих эпох, что не отражает не только специфики, но и сущности изучаемого предмета. По поводу его определения ведётся оживлённая дискуссия. Исходя из сформировавшейся, во многом несовершенной, классификации памятников, можно с уверенностью утверждать, что археологический памятник является материальным и недвижимым (рис. 1).
В процессе деятельности международных организаций (ЮНЕСКО, ИКОМОС и др.), членом которых является РФ, выработался правовой обычай, согласно которому к объектам всемирного культурного наследия относят недвижимые памятники истории и культуры общенационального значения старше 50 лет. Это правило уже фиксировалось в первоначальном проекте ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ» (ноябрь 1997 г.), по которому к объектам культурного достояния могут относиться недвижимые памятники истории и культуры не моложе 40 лет (Молчанов С.Н., 1999, с. 237). На II (XVIII) Всероссийском археологическом съезде, состоявшемся в октябре 2008 г. в Суздале, также на основании известного правила, было принято решение считать археологическим памятником любые остатки деятельности коллектива людей, которые отделены от современности временным отрезком более 50 лет. Однако вопрос об оптимальном хронологическом интервале остаётся дискуссионным. Учитывая опыт отечественной науки, мы попытались дать определение археологическому памятнику, которое апеллирует к системе существующего законодательства и отражает современное состояние проблемы.
В дальнейшем под археологическим памятником мы предлагаем понимать специфический тип памятника истории и культуры, объективно представляющего собой культурную ценность; материальный, недвижимый объект культурного наследия, являющийся частью исторического ландшафта и несущий комплексную историческую, эстетическую, технологическую и прочую информацию о деятельности коллектива людей в прошлом, прекратившего свою деятельность более 50 лет назад.
Оперируя чётким, отвечающим требованиям современности определением археологического памятника, возможно вывести взаимоотношения органов охраны археологического наследия с застройщиками на новый уровень. Для этого, однако, следует несколько скорректировать терминологию в области охранных археологических исследований.
Термин «охранная археология» применяется к исследованиям всех видов археологических памятников, оказавшихся под угрозой разрушения. Он фигурирует в законодательстве и названиях подразделений научных археологических учреждений. Однако кроме него в научной литературе часто встречаются «спасательная археология», «новостроечная археология», в отношении охранных археологических исследований фигурируют термины «аварийные работы», «спасательные работы», «аварийно-спасательные работы», «хоздоговорные исследования», «новостроечные исследования». И хотя такое разнообразие можно объяснить стремлением конкретизировать специфику археологических работ, эти термины часто используются как взаимозаменяемые. Такая ситуация закономерна, поскольку до конца 1990-х гг. не существовало требования обязательно отражать охранный характер работ в заявках на Открытые листы, в связи с чем специфика археологических работ определялась исследователями самостоятельно.
В Отделе полевых исследований ИА АН СССР для уточнения характера археологических исследований, помимо формы Открытого листа, существует графа «вид работ». Такая ситуация закономерно возникла в период формирования методической и законодательной базы охранной археологии. С 1949 г. в документах ОПИ появился такой вид работ как «разведки с правом производства охранных раскопок». Со второй половины 1950-х гг. такую формулировку применительно к Открытому листу формы № 2 использовали уже достаточно часто. С 1952 г. в Открытом листе конкретизируются разные виды разрушения памятников, в частности, зоны водохранилищ и распашка. С конца 1950-х гг. Открытые листы выдавались на «разведки с правом вскрытия ограниченного количества курганов». В дальнейшем это было запрещено, поскольку отдельно взятый курган является самостоятельным археологическим памятником и его раскопки требуют более масштабных работ, чем шурфовка. Однако сама формулировка свидетельствует об осознании необходимости специальной формы Открытого листа для доследования археологических памятников, которое не может быть планомерным и методически выдержанным, как работы по форме № 1. Для отражения этой ситуации с 1954 г. в книгах регистрации Открытых листов появляется форма № 4, которая выдаётся на «обследование при земляных работах». Таким образом, были заложены основные направления охранных археологических работ: разведки и раскопки в зонах хозяйственной деятельности, охранные мероприятия на конкретных разрушаемых памятниках (Сорокина И.А., 2008, с. 114-115). В дальнейшем, по мере увеличения количества охранных работ, Открытые листы на них выдаются по четырём основным направлениям обследования:
— зоны строительных работ вне городов (с 1954 г.);
— разрушенные по разным причинам (доследование) и разрушающиеся памятники (раскопки) вне зон строительства (с 1957 г.);
— зоны антропогенного разрушения и строительства в городах (последнее с 1961 г.);
— архитектурно-археологические раскопки.
Разрешение сложившейся терминологической проблемы крайне важно с практической точки зрения. Отсутствие разработанного понятийного аппарата в области археологических работ существенно затрудняет определение категорий памятников для проведения на них тех или иных охранных мероприятий. Это создаёт дополнительные сложности в отношениях между частными лицами, строительными организациями, структурами власти и научными учреждениями.
Поскольку термины, которые используются в научной литературе, позволяют раскрыть специфику охранных археологических работ, введение в оборот новых терминов не требуется. В данной работе мы лишь разграничили известные, закономерно возникшие понятия. В основу нашей уточняющей классификации положено сочетание трёх параметров: факторов разрушительного воздействия, времени (длительности) разрушения памятника и наличие хоздоговора. Среди факторов разрушительного воздействия на археологические памятники можно выделить 2 группы: естественные (природно-климатические) и антропогенные. Дополнительной характеристикой при этом является категория времени разрушения: совершённое, настоящее продолжающееся, будущее. Наличие хозяйственного договора, по которому финансируются археологические исследования, является показателем уровня развития охранной археологии. Целевые государственные программы финансирования также способствуют реализации охранных мероприятий.
Для демонстрации взаимовключенности и иерархии видов охранных археологических исследований на рис. 2 использовалась математическая модель кругов Эйлера. Объемлющим является термин «Охранные археологические исследования». Охранные археологические исследования – это любые археологические работы (разведки и раскопки), производящиеся на археологических памятниках, оказавшихся под угрозой разрушения или уничтожения в результате воздействия на них природно-климатического (естественного) и/или антропогенного фактора.
Особой формой охранных исследований являются новостроечные. Новостроечные исследования – археологические работы на новостройках (разведки и раскопки) вне зависимости от наличия хоздоговора, главной задачей которых является упреждение антропогенного разрушения археологических памятников. Новостроечные исследования могут производиться как на стадии проектирования новостроек, так и непосредственно во время строительных работ. В процессе становления и развития новостроечных исследований начинают выделяться инициативные новостроечные (аварийно-спасательные) и хоздоговорные.
Аварийно-спасательные исследования – археологические работы (разведки и раскопки) упреждающего или спасательного характера без хоздоговора с заказчиком. Зачастую такие работы поспешны и представляют собой доследование, в силу чего не всегда методически выдержаны. Их проведение связано с отсутствием по каким-либо причинам хоздоговора с хозяйствующим субъектом или с государственным органом охраны памятников. Подобные исследования могут производиться на средства исследующей организации, быть частью плановой научно-исследовательской работы и финансироваться за счёт госбюджетной темы. Аварийно-спасательными могут быть работы в зоне активного действия природно-климатических факторов, таких как эрозионные процессы (береговая, ветряная), затопление, сейсмическая и вулканическая активность. Объектом нашего исследования в дальнейшем будет лишь часть аварийно-спасательных работ, связанных с антропогенным разрушением, которая на рис. 2 показана в виде сегмента в пересечении аварийно-спасательных исследований с новостроечными и хоздоговорными.
Хоздоговорные исследования – археологические работы (разведки и раскопки) упреждающего или спасательного характера на новостройках на основании хозяйственного договора между заказчиком и исполнителем. Такие работы предполагают возникновение цивилизованных форм экономических отношений. В качестве заказчика выступают строительные организации и государственные органы охраны памятников. Последние, как и другие хозяйственно-научные объединения (лаборатории, НИИ, НПЦ и т.п.), могут также выступать в качестве субподрядчиков, через которых, начиная с 1980-х гг., заключаются договоры между заказчиком и исполнителем.
Одна из современных разновидностей археологических работ – мониторинг, целью которого является наблюдение за состоянием археологических памятников на определённой территории. Проведение мониторинга стало возможным во многих областях после того, как в ходе разведочных работ были составлены археологические карты их районов (Каргин Ю.Ю., 2008а). Если археологические разведки предполагают разовое выявление археологических памятников на какой-либо территории, то целью мониторинга является регулярное наблюдение за состоянием уже известных археологических памятников, уточнение имеющихся данных и проведение при необходимости спасательных работ. Во многом, по смысловой нагрузке мониторинг смыкается с археологическим надзором, проводящимся на основании Открытого листа формы № 2. В целом, мониторинговая практика для многих районов всё ещё остаётся делом будущего.
Таким образом, в понятие новостроечных исследований входят инициативные новостроечные (часть аварийно-спасательных) и хоздоговорные новостроечные исследования. Именно соотношение этих двух категорий и является показателем уровня развития дела охраны и исследования археологического наследия.
Специфика новостроечных археологических работ определяется, в первую очередь, самим характером новостроек. С целью совершенствования методики работ на новостройках, А.С.Смирнов в 1989 г. в «Методических указаниях» предложил учитывать наряду с существующим законодательством этапность проектирования новостроечных объектов и их специфику. Между тем, большая часть видов новостроек перечислялась через запятую, в том числе и в нормативных актах со ссылкой на «Строительные нормы и правила» (СНиП), разрабатываемые и издаваемые Государственным комитетом СССР по делам строительства (Госстрой СССР). В соответствии с существующими СНиП`ами строительные ведомства разрабатывали свои внутренние документы – Ведомственные строительные нормы (ВСН) и Временные технические рекомендации (ВТР), учёт которых в полном объёме всегда вызывал множество трудностей (Смирнов А.С., 1990, с. 1-3). Между тем, в специализированной археологической литературе виды новостроек, как фактор антропогенного разрушения памятников археологии, не были представлены ни в общем виде, ни детально. И.А. Сорокина в 2000-е гг. для электронно-поисковой системы «@Археология» впервые обозначила полный перечень новостроек (Сорокина И.А., 2008, с. 115). Наша задача заключается в том, чтобы адаптировать его для нужд охранных исследований, обозначить специфику антропогенного разрушения археологических памятников. В связи с этим произведено объединение, разделение и уточнение ряда категорий строительных работ.
Антропогенное воздействие на археологический памятник производится в ходе 2 основных видов работ: земляных и строительных, которые, в зависимости от специфики новостроек, могут быть локальными, протяжёнными и сплошными (рис. 3). Земляные работы обычно нарушают культурный слой археологического памятника, могут уничтожить его или нанести существенные повреждения. Строительные же работы полностью уничтожают, либо перекрывают археологические памятники каким-либо новым антропогенным объектом. Рассматриваемые далее виды антропогенного разрушения археологических памятников кратко представлены ниже, а также в таблице 1.
- Работы на строительстве ГЭС и в зоне проектируемых водохранилищ. Сюда включаются: локальные и протяжённые земляные работы в ложе водохранилища, на строительстве плотины и дамб, прокладывании судоходных каналов, локальные и протяжённые строительные работы (строительство плотины и дамб, берегоукрепительные работы), а также затопление берегов и нижних террас рек. После сооружения водохранилища множество неисследованных береговых памятников попадают в категорию аварийных и разрушаются факторами природно-климатическими (формирование береговой линии, сезонные колебания уровня воды) и антропогенными (искусственное поднятие и опускание уровня воды в зависимости от хозяйственных нужд). По данным мониторинга, в год по берегам водохранилищ безвозвратно утрачивается в среднем не менее 8 памятников (Сорокина И.А., 2006, С. 116).
- Работы в зоне водохранилищ-гидроузлов, не связанных с ГЭС. Сюда включаются: локальные и протяжённые земляные работы в ложе водохранилища, на строительстве плотин и дамб, локальные и протяжённые строительные работы (строительство плотины и дамб, берегоукрепительные работы), а также затопление берегов и нижних террас рек. Сюда же можно отнести строительство прудов-рыбопитомников и заказников.
- Работы на оросительных (мелиоративных) системах (ОС). Сюда включаются протяжённые и сплошные земляные (сооружение оросительных каналов и водохранилищ, нивелировка местности под орошение) и локальные строительные работы (строительство насосных станций).
- Работы на нефтепроводах и газопроводах. Сюда включаются протяжённые земляные (траншеи, нивелировка местности) и строительные работы (прокладка труб, установка насосных и компрессорных станций).
- Работы в зонах строительства и реконструкции железных дорог. Сюда включаются локальные земляные (забор грунта, нивелировка местности), протяжённые и локальные строительные работы (строительство или реконструкция путей, насыпей, развязок, станций, депо, складов).
- Работы в зонах строительства и реконструкции автодорог и мостов. Сюда включаются локальные и протяжённые земляные (забор грунта, нивелировка местности, сооружение или расширение дорожных насыпей и водосточных канав), и протяжённые строительные работы (асфальтирование, сооружение туннелей).
- Работы на строительстве линий связи (ВОЛС). Сюда включаются протяжённые земляные работы в виде прокладки траншей с возможными локальными заборами грунта, а также локальные строительные работы при сооружении подстанций.
- Работы на строительстве ЛЭП. Сюда включаются локальные и протяжённые земляные (нивелировка местности под опоры, забор грунта) и строительные работы (строительство опор и подстанций).
- Работы в зонах освоения месторождений полезных ископаемых (преимущественно – нефть, газ). Сюда включаются локальные земляные и строительные работы (установка буровых скважин, разработка шахт).
- Работы в зонах сплошной городской, сельской и частной застройки. Сюда относится строительство городской и сельской инфраструктуры, которое осуществляется в активном режиме. Здесь необходимо согласование землеотвода.
- Работы по установке триангуляционных пунктов на курганах. Данные мероприятия проводились и проводятся в обход законодательной регламентации по охране памятников археологии. Курганы в большинстве случаев являются самыми высокими точками на водоразделах, а потому на них и устанавливаются триангуляционные пункты: в большинстве случаев это является уже свершившимся фактом, причём триангуляционный знак находится под охраной государства.
- Работы по строительству военных точек и объектов. Сюда относятся локальные (пусковые шахты, узлы связи, военные базы, казармы, склады боеприпасов, топливные склады), протяжённые (различного вида коммуникации: линии связи, железные дороги, автодороги, газопроводы) и сплошные (полигоны, аэродромы) земляные и строительные работы и продолжающееся после этого антропогенное воздействие. Особый статус таких объектов существенно затрудняет охрану памятников археологии на этих территориях.
- Сооружение кладбищ на курганах и других археологических памятниках. Зачастую захоронение производится без согласования с органом охраны культурного наследия, как подхоронение в могильные сооружения мифических предков, что связано с вопросами этнического самосознания отдельных народов. Попытки охранных исследований на таких объектах ведут за собой уголовную ответственность. Упредить сооружение кладбищ на археологических памятниках крайне сложно.
- Работы в местах локального антропогенного разрушения. Данная общая категория прямо связана с несанкционированными инициативами по проведению различных земельных работ, к которым относятся разрушения археологических памятников карьерами, заборами грунта и строительного материала (гравий, песок, древний кирпич и камень из руинированных построек), возникновение и расширение зон отдыха (турбазы, пляжи, места проведения массовых мероприятий), свалок и т.д.
- Грабительские раскопки – отдельная категория антропогенного разрушения археологического наследия, поскольку ведёт за собой уголовное наказание по иным статьям уголовного кодекса. «Чёрное кладоискательство» имеет 2 основные формы: любительское и коммерческое. В первом случае разрушение археологических памятников производится из любопытства или для сбора частной коллекции, во втором – разрушение поставлено на поток, им занимаются организованные группы, имеющие связь «с чёрным рынком», активно пропагандирующие свою деятельность посредством собственных информационных ресурсов (издательство, интренет-сайты, телевизионные программы). В настоящее время за коммерческим кладоискательством фактически не осуществляется контроль, лица, им занимающиеся, находятся на виду, но не привлекаются к уголовной ответственности (Макаров Н.А., 2004).
Грунтовые дороги и скотосбой. Передвижение тяжёлых и нагруженных механизированных средств приводит к возникновению на памятниках колейных углублений, многократные прогоны скота разрушают тонкую дерновину, что чревато последующим выветриванием культурного слоя.
- Зоны сплошной распашки. Огромное количество археологических памятников повреждено и планомерно уничтожается при земляных сельскохозяйственных работах. Значительные сложности связаны с раскопками таких памятников, поскольку они нарушают плодородный слой, иногда имеет место потрава посевов, поэтому охранные работы могут осуществляться только вне хозяйственного цикла и по договору с собственником или землепользователем.
- Особым видом антропогенного разрушения являются военные действия. Расположение курганов на вершинах водоразделов сделало их во время Великой Отечественной войны с одной стороны наиболее удобным местом для установки огневых точек и блиндажей для корректировки артиллерийского огня, с другой – постоянной мишенью. В местах активных боевых действий многие курганы разрушены линиями окопов, огневых ячеек, блиндажами, воронками от снарядов. В них находят оружие, неразорвавшиеся боеприпасы и останки погибших солдат. Данный вид антропогенного разрушения, несмотря на существующее законодательство (Гаагская конвенция 1954 г.) не поддаётся регламентации; археологические объекты, особенно курганы, в случае военных действий в любом случае становятся уязвимыми.
Новостроечные археологические исследования, как это следует из самого названия, производятся на объектах в зоне строительных работ. Археологические исследования в зонах распашки и боевых действий, прохождения грунтовых дорог и скотосбоя новостроечными не являются. В зонах сооружения триангуляционных пунктов и в зонах локального антропогенного разрушения в ряде случаев возможно проведение новостроечных археологических работ. В случае кладбищ этот вопрос весьма спорен и связан с национальным самосознанием. Сходные проблемы возникают и при охране памятников в зонах строительства военных точек и объектов, что связано с особым секретным статусом последних. Несколько проще ситуацию регулировать в местах строительства и действия военных полигонов и аэродромов.
Специфика работ на новостройках заключается в том, что за короткий временной промежуток приходится организовать работы на огромном количестве археологических памятников. В научном отношении, они способствуют изучению компактных групп памятников.
В последние годы советского периода окончательно оформились 2 основных подхода к охране археологического наследия на новостройках, которые существуют и в наши дни: использование хоздоговорного финансирования для раскопок максимально возможного количества археологических памятников; приоритет сохранения памятника перед его раскопками.
Первый подход характерен преимущественно для частных археологических организаций и лабораторий и с ним связано оформление т.н. «археологического бизнеса». Здесь таится серьёзная опасность, проявившаяся в 1990-е гг., – увеличение масштабов археологических работ при снижении их качества, поскольку приоритетной задачей становится извлечение прибыли. Только чёткая регламентация в области охранного законодательства способна свести эту тенденцию к минимуму. Ситуация неоднозначна, поскольку именно хоздоговорные новостроечные исследования позволили применять новые технологии и методы, получить уникальные материалы, ставшие основой многих теоретических построений и открытий. Второй подход, характерный для академических научных институтов и организаций, был закреплён в Федеральном Законе ФЗ-73 от 25 июня 2002 г. Однако, малые объёмы бюджетного финансирования, по сравнению с хоздоговорным, сделали его малопопулярным и далёким от реалий современности.
Важно также отметить, что сохранение археологических памятников в зонах новостроек при существующем законодательстве ведёт за собой множество проблем, связанных с перепланировкой проектируемых объектов. Это вызвано, в частности, тем, что застройщики в большинстве случаев пытаются обойти органы охраны памятников истории и культуры, а потому на предпроектной стадии археологи привлекаются крайне редко. Дело в том, что в СССР решение вопросов экономики и строительства всегда были приоритетными задачами по отношению к охране историко-культурного наследия, что унаследовало и современное общество. В техническом плане, если трассы протяжённых объектов можно несколько сместить, то перенос многих локальных объектов зачастую связан с вопросами собственности, что создаёт дополнительные сложности. Последнее заставляет максимально использовать возможность охранных раскопок на частных территориях. Таким образом, выбор того или иного подхода носит ситуативный характер, что делает необходимым его обоснование.
В целом, конкретизированный терминологический аппарат, выработанная типология разрушающего воздействия антропогенного фактора, могут быть использованы для корректировки законодательных и нормативных актов в области охраны памятников историко-культурного наследия, подготовки методических пособий по работам в зонах новостроек, составления методических рекомендаций для расчёта стоимости археологических работ.
Литература
Афонин И.Б. Уголовно-правовая охрана культурных ценностей: дисс. … канд. юрид. наук. М., 2005.
Бадер О.Н. Вопросы учёта, охраны и использования археологических памятников // Вопросы охраны, классификации и использования археологических памятников. Сообщения. М., 1974. Вып. VII.
Балановский А.В., Юдин А.И. Археологическое наследие Саратовского Поволжья: наследие и перспективы // Российская археология: достижения XX и перспективы XXI вв.: Матер. науч. конф. Ижевск, 2000.
Баллер Э.А. Преемственность в развитии культуры. М., 1969.
Баллер Э.А. Социальный процесс и культурное наследие. М., 1987.
Баринова И.К. Охрана памятников истории и искусства в культурной политике Российской Федерации: 1917 – 1999 гг.: дисс. … докт. ист. наук. М., 2006.
Боярский П.В. Введение в памятниковедение. М., 1990.
Боярский П.В. Перспективы развития памятниковедения // Памятниковедение: теория, методология, практика. М., 1986.
Булатов Р.Б. Культурные ценности: правовая регламентация и юридическая защита: дисс. … канд. юрид. наук. СПб., 1995.
Бургучёв А.В. Сохранение культурного наследия в системе обеспечения национальной безопасности России // Сохранение культурного наследия в системе национальной безопасности России: Матер. науч.-практич. конф. Саратов, 2006.
Горбунова Н.В. Культурный капитал как деятельностная реализация культуры индивида // Сохранение культурного наследия в системе национальной безопасности России: Матер. нач.-практич. конф. Саратов, 2006.
Давлетшина О.В. Уголовно-правовая охрана культурных ценностей в Российской Федерации: дисс. … канд. юр. наук. Ростов.-на-Дону, 2003.
Доверительное управление культурным и природным наследием в России: прецеденты, аргументы, документы. М., 2005.
Долгов С.Г. Культурные ценности как объекты гражданских прав и их защита (гражданско-правовой и криминалистический аспекты): дисс. … канд. юрид. наук. М., 2000.
Закон РСФСР «Об охране и использовании памятников истории и культуры» от 15 декабря 1978 года. М., 1979.
Законодательные документы по охране и использованию памятников истории и культуры. М., 1986.
Законодательство РФ в области сохранения и использования недвижимых объектов историко-культурного наследия: сборник нормативных актов. Екатеринбург, 2002.
Егорова Е.Ю. Государственно-правовая защита культурных ценностей (сравнительный анализ Российского и Французского законодательства): дисс. … канд. юрид. наук. М., 1996.
Завалин К.В. Проблемы сохранения археологического наследия России: от Советской археологии до сегодняшнего дня // Труды КАЭЭ ПГПУ. Пермь, 2003. Вып. 3.
Каган М.С. Системный подход и гуманитарное знание. Л., 1991.
Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996.
Каргин Ю.Ю. Мониторинг археологических памятников в левобережье р.Малый Иргиз // Археологическое наследие Саратовского края. Саратов, 2008а. Вып. 8.
Каргин Ю.Ю. Охранные исследования на объектах мелиоративного строительства в Саратовском Заволжье во 2-ой половине XX в. // Современные проблемы археологии России. Тр. II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. М., 2008б. Т. III
Комиссарова Е.В. Региональный музей как хранитель и транслятор культурного наследия: дисс. … канд. ист. наук (на правах рукописи). – Волгоград: 2006.
Копсергенова А.А. Культурное наследие: философские аспекты анализа: дисс. … канд. филос. наук. Севастополь, 2008.
Кулемзин А.М. Охрана памятников как социально-историческое явление // Проблемы охраны и использования историко-культурного наследия Сибири. Кемерово, 1996.
Кулемзин А.М. Охрана памятников в России как историко-культурное явление: дисс. … докт. культуролог. наук. Томск, 2001.
Лихачёв Д.С. Предисловие // Восстановление памятников культуры (проблемы реставрации). М., 1981.
Лотман Ю.А. Культура и взрыв. М., 1992.
Лотман Ю.А. Память в культурологическом освещении // Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн, 1992.
Макаров Н.А. Грабительские раскопки как фактор уничтожения археологического наследия России. М., 2004.
Массон В.М. Археологическое культурное наследие – материализованная память народа // Тезисы докладов Первого Международного симпозиума «Особо охраняемые территории и формирование здорового образа жизни» Волгоград, 1997.
Медведев Е.В. Уголовно-правовая охрана культурных ценностей: дисс. … канд. юрид. наук. Казань, 2003.
Методические рекомендации к подготовке Свода памятников истории и культуры. М., 1972. Вып. 3.
Михлина В.Б. Международная охрана культурных ценностей и российское законодательство: дисс. … канд. юрид. наук. М., 2000.
Молчанов С.Н. К вопросу об использовании в законодательстве понятий «культурное наследие» и «культурное достояние» // Охранные археологические исследования на Среднем Урале. Екатеринбург, 1999. Вып. 3.
Охрана исторических и археологических памятников. Сборник руководящих и справочных материалов. М., 1949.
Сабитов Т.Р. Охрана культурных ценностей: уголовно-правовые и криминалистические аспекты: дисс. … канд. юрид. наук. Омск, 2002.
Селезнёва Е.Н. Культурное наследие России в политических дискурсах 1990-х годов: дисс. … докт. филос. наук. – М, 2004.
Смирнов А.С. Методические указания по проведению проектных археологических работ в зонах народнохозяйственного строительства. М., 1990.
Сорокина И.А. Полевые археологические исследования в России в 1946–2006 гг. (по архивным материалам и публикациям). Тула, 2008.
Столяр А.Д. Опыт применения землеройно-транспортных машин при полевых работах Волго-Донской экспедиции ИИМК АН СССР в 1950-1951 гг. // КСИИМК. 1953. № 50.
Шулепова Э.А. О роли государственного и общественного руководства охраной памятников истории и культуры // Вопросы охраны, использования и пропаганды памятников истории и культуры. Труды НИИ культуры. М., 1979. Вып. 78
Янин И.Т. Правовые основы культурной политики России: Сб. док. и матер., 1992–1998. Калининград, 1999.
