Первая группа – экстраординарные погребения – существует в рамках культуры только в ее ранний период, фактически на этапе сложения. Здесь, как, например и в синташтинской культуре, всплеск социальной ранжированности был вызван миграционной активностью населения, вызывавшей военные конфликты (Ткачев В.В., 2007, с. 137). Вторая-четвертая группы погребений отражают существование первобытного общества без значительной социальной дифференциации, где по обряду (но не составу инвентаря) выделяются только захоронения главы рода (вторая группа погребений). Именно погребения второй – четвертой групп, существовавших уже на раннем этапе, с небольшими новациями характеризуют второй этап развития срубного общества.
Погребальный обряд дает возможность отметить эволюционный характер изменения структуры общества. В центральных погребениях кургана обряд и инвентарь могут быть сопоставимы в какой-то части с обрядом и инвентарем предшествующего периода, но в периферийных погребениях всегда раньше проявляются инновации. Эта закономерность проявляется во всех степных культурах бронзы и отмечена для местных памятников уже давно (Дремов И.И., 1997а, c. 57-79). Одним из ярчайших примеров подобного рода является исследованный в 2006 году курган Дубовый Гай. Здесь центральная могильная яма содержала захоронение мужчины с полным набором символов воина-колесничего (рис. 59; 65-70).
В погребальном обряде захоронений Новопокровки 2 при появлении новых черт сохранился ряд предшествующих: традиция сооружения деревянных перекрытий, а также больших ям с накатниками, поддержанными матичными балками и столбами в наиболее крупных центральных могилах. Формы могильных ям и способы оформления стенок остаются прежними. Не изменяется поза погребенных с различной степенью скорченности и преобладающая ориентировка в северо-восточный сектор.
В инвентаре преемственность проявляется в остаточных покровских чертах нескольких сосудов (легкая колоколовидность, грубые расчесы на поверхности) (рис. 47, 1-16; 48, 1) и наборе женских головных украшений из бронзы и золота.
Из новых черт следует отметить значительное уменьшение категорий погребального инвентаря (керамика, женские украшения, шилья), почти полное исчезновение органических подстилок, смену курганной планиграфии (рядность заменяется круговым расположением могил) (рис. 33; 43) и полное отсутствие экстраординарных, резко выделенных по набору богатого погребального инвентаря захоронений.
Корреляция признаков погребального обряда с планиграфией курганов и половозрастными определениями позволила сделать некоторые выводы об изменении социальной структуры общества по сравнению с предшествующим этапом срубной культуры.
Уже давно является установленным и бесспорным факт отсутствия экстраординарных погребений колесничих на втором этапе срубной культуры. Нет таких погребений и в Новопокровке 2.
Правда для более восточных областей процесс поэтапного исчезновения колесниц из алакульской погребальной обрядности объясняется тенденцией снижения трудозатрат на совершение похоронных ритуалов и предполагается, что сами колесницы продолжали использоваться до финала поздней бронзы, однако уже не в качестве маркера особого сословия колесничих (Епимахов А.В., 2004, с. 110-111). Да и наличие, например, в синташтинской культуре особого сословия воинов-колесничих, как впрочем и трех четко разграниченных сословий с жреческой, военной и производственной функциями, вполне обоснованно ставится под сомнение (Нелин Д.В., 1999, с. 56-57).
Для территории Поволжья подобных данных нет и в позднесрубном погребальном обряде «колесничьи» реминисценции не отмечены. Исключение составляет одно погребение с желобчатым псалием из могильника Золотая Нива I (курган 2, погребение 2). Правда, авторами раскопок данное погребение отнесено к раннесрубному периоду, хотя никаких ярких диагностирующих находок в кургане не было, да и само отнесение псалия к погребению находится под вопросом (Багаутдинов Р.С., Васильева И.Н., 2004, с. 182-183, 193-194). Такой же крупный желобчатый псалий происходит с Ершовского поселения, расположенного на правом берегу Волги, в 7,5 км выше г.Хвалынска. Керамика, собранная в разные годы на Ершовском поселении, представлена фрагментами развитых срубных и ивановских сосудов (Максимов Е.К., 1962, с. 286-287). Так что не исключено использование колесниц до финала бронзы и в Поволжье.
Центральные погребения курганов имеют более скромные как размеры, так и погребальный обряд и вполне сопоставимы со второй группой погребений могильников Золотая Гора и Кочетное. Различия заключаются только в том, что на раннем этапе для погребений второй группы сооружались отдельные курганы, а на втором этапе эти погребения совершались под общей насыпью, что вероятно и вызвало смену курганной планиграфии.
В каждом из курганов есть два центральных погребения, отличающихся своим устройством, размерами и содержанием погребального инвентаря. Причем они также различаются размерами – одно всегда больше. Остальные погребения располагались полукругом вокруг них в различных секторах.
В одном случае это два мужских погребения: в более крупной яме погребен мужчина 40-50 лет (Все определения пола и возраста выполнены А.А.Хохловым (Самарский государственный педагогический университет), во второй – также мужчина 25-35 лет (кург. 1, погр. 11 и погр. 20) (рис. 18). В кургане 2 в самой крупной могиле (погр. 9) были остатки человека зрелого возраста (судя по инвентарю – мужчина) и в другом захоронении (погр. 6) – женщины 17-25 лет с богатым набором украшений (рис. 33). Аналогичная картина наблюдалась и в кургане 4: в самой крупной могильной яме погребен мужчина 40-50 лет (погр. 7) и во второй крупной могиле – женщина 30-35 с набором украшений (погр. 4) (рис. 43). В третьем кургане в крупной могиле (погр. 6) был погребен мужчина 35-45 лет и ребенок 8-10 лет (погр. 5) с 47 костяными предметами (альчики, суставы, зубы животных) (рис. 36). Во всех случаях в наиболее крупной могиле погребен мужчина.
Относительно распределения инвентаря в этих погребениях наблюдаются следующие закономерности.
Мужские погребения содержали минимум инвентаря (1-2 сосуда) или не имели его вовсе (погр. 7, кург. 4). В женских погребениях единственное отличие от остальных это наличие бронзовых украшений, в двух случаях плакированных золотом. В кургане 4 погребения 4 комплекс включал 6 бронзовых блях полусферической формы, свыше трех десятков пронизок различной формы и величины. Все они были плакированы золотой фольгой. Вместе с десятками мелких пронизок из бронзовой фольги они составляли солярную композицию (рис. 47, 2-16).
Достаточно редкий комплекс «головных» украшений из женского погребения 4 кургана 4 сразу привлекает внимание. Отдельные элементы украшений, в том числе и с солярными знаками, известны давно (Бережновка I, кург. 25, погр. 6) (Синицын И.В., 1959, с. 86-89, рис. 25, 4, 5), но полные комплекты встречаются редко. Ближайшие аналогии известны из раннесрубного погребения (№ 2) в Белогорском II грунтовом могильнике в Красноармейском районе (Саратовское Правобережье). Здесь комплекс украшений состоял из пяти медных блях толщиной 0,5 мм и диаметром 34-36 мм. Все они украшены различным солярным орнаментом (орнамент совпадает только на двух бляхах) и имеют по четыре пары отверстий для нашивания. Каждая из блях соединена друг с другом тремя бронзовыми реберчатыми пронизками. Бляхи и пронизи составляли единый комплекс украшений (от одного виска к другому через подбородок) и были нашиты на материал, от которого сохранился желтый тлен. Аналогичный тлен охватывал также затылочную часть черепа. Кроме того, были найдены 4 пастовые бусины и круглая бронзовая височная подвеска в 1,5 оборота (Дремов И.И., 1996, с. 110-114, рис. 7, 1-3, 9).
Близкие аналогии по составу украшений обнаруживаются в широко известном погребении 3 кургана 2 у с.Новые Ябалаклы в Башкирии, где впервые был обнаружен именно комплекс украшений в срубном захоронении. Здесь бронзовые украшения также состоят из двух частей – собственно головного убора и нагрудного украшения из круглых блях, но более крупного размера, чем в Новопокровке. Этот комплекс также более выразителен в силу лучшей сохранности. Тонкие круглые бляхи соединены между собой, как и в двух предыдущих случаях, длинными орнаментированными пронизями. Два предмета из комплекса были обложены золотом, а на круглых бляшках нанесена солярная символика (Горбунов В.С., 1977, с. 155-160).
Яркий набор украшений, обнаруживающий определенные аналогии (по крайней мере, в наборе категорий элементов) и территориально наиболее близкий к бассейну р.Терешки, известен в срубном комплексе из Золотой Нивы II в Среднем Поволжье (курган 1, погребение 4). Погребение было совершено в достаточно крупной могильной яме (1,94х2,24 м) и ориентировано по линии север-юг. В области черепа сохранились остатки шерстяной шапочки. В районе затылка с помощью бронзовых биноклевидных реберчатых пронизок изображен веерообразный знак – одна лежала горизонтально, а еще 8 – веером вокруг неё. Рядом с висками обнаружены 4 и 3 бронзовые подвески свастикообразной формы, с завитками из спирально закрученной проволоки, являлись частью головного убора. Бляхи-подвески дополнялись реберчатыми биноклевидными пронизками. Здесь, как и в Новопокровке 2, в композиции использован солярный знак. Погребение сопровождалось банкой и горшком срубной культуры (Багаутдинов Р.С., Васильева И.Н., 2004, с. 187-188).
В Новопокровке 2 наиболее многочисленный инвентарь встречается в женских погребениях, в том числе и с серебряными и золотыми украшениями (кург. 4, погр. 4 и кург. 2, погр. 6). Золотые обкладки на украшениях являются относительно частыми находками в срубных погребениях, а по наблюдениям Н.М.Малова, опубликовавшего наиболее полную подборку золотых и серебряных изделий, золото в погребальном инвентаре не является показателем социальной выделенности, что видно из анализа встречаемости золотых изделий в погребениях эпохи поздней бронзы (Малов Н.М., 2000, с. 42).
Таким образом, можно предполагать, что золото и серебро в погребальных комплексах Новопокровки 2, скорее всего, несут какой-то религиозный смысл.
Возвращаясь к уникальному комплексу женских украшений из погребения 4 кургана 4, следует отметить, что при всех различиях с аналогичными комплексами (I Ново-Ябалаклинский курганный могильник, Белогорский II грунтовой могильник и курганный могильник Золотая Роща II), их объединяет одна деталь – наличие солярной символики, что, несомненно, указывает на определенную близость мировоззрения и духовного мира населения срубной культуры эпохи поздней бронзы. Вкупе со встречающимися солярными знаками на керамике можно предполагать значительную роль культа Солнца в религиозных представлениях срубного населения.
В погребениях родственных петровской и алакульской культур женские украшения представлены накосниками, включающими несколько аналогичных предметов (реберчатые пронизки, круглые бляшки). Исследователи считают, что накосники, происходя из ритуального мира погребальной обрядности имели кроме эстетического, практического значения, еще и символическое, так как некоторые накосные украшения подвергались умышленной порче при помещении в могилу, что означало разрыв умершей с миром живых (Усманова Э.Р., Логвин В.Н., 1998, с. 37). На основании изучения этнографических традиций в плане головных уборов женщин Поволжья, Урала и Центральной Азии устанавливается, что накосники определяют социальное положение женщины в обществе и на первое место ставится ее семейно-брачное положение (Усманова Э.Р., Логвин В.Н., 1998, с. 48-57).
Центральные погребения отчленяются от остальных только своим расположением, размерами и количеством украшений в женских могилах, а также уже отмеченной некоторой архаичностью в деталях могилы и инвентаря.
Остальной массив распределяется только по половозрастным признакам и усмотреть здесь социальные различия весьма проблематично. Взрослые захоронения составляют около 25 %.
Мясная пища, наличие которой интерпретируется как принадлежность к определенному слою общества, встречена в двух взрослых и двух детских погребениях. Орудия труда – 2 шила и игла – найдены во взрослом и двух детских погребениях. А.Т.Синюк отмечает, что в эпоху бронзы такая категория погребального инвентаря как шилья сопутствует наиболее престижным подкурганным захоронениям ряда культур. В шило вкладывался особый символико-культовый смысл, но это было характерно для раннего и развитого этапов бронзы. Но в позднем бронзовом веке особая значимость шильев в культовой обрядности уже не фиксируется (Синюк А.Т., 1996, с. 300-301). И действительно, из трех случаев обнаружения шильев в новопокровских курганах только одно разрушенное погребение (Новопокровка 1, к. 1, п. 3) с рукояткой от шила (рис. 17, 6) отличалось своими более крупными размерами (2,1х1,75 м). В двух других случаях шилья обнаружены в рядовых могилах Новопокровки 2 под головами умерших: в погр. 9, кург. 1 был погребен мужчина 25 лет (рис. 25, 1, 3) и в погр. 3, кург. 2 – ребенок около 2 лет (рис. 32, 10).
