Березовка. Курган № 3 (Дремов И.И., 1997). Диаметр 22-27 м, высота 0,7 м, содержал два одновременных и основных мужских захоронения, в позе адорации, отнесенных автором к покровскому типу.
Погребение № 1 сопровождающее, в яме меньшего размера, объемом 1,88 куб. м. Костяк черепом на ССЗ. Инвентарь: сосуд, медное шило, костяная пронизка, и каменное «тесло». Возле локтей находились кости лошади и ноги барана. В заполнении и на дне встречены отдельные угольки и черный тлен.
Комментарии. Сосуд вертикальных пропорций с открытым верхом, но без абашевских элементов. Керамика такой формы встречена в покровских памятниках Самарского Поволжья (Семенова А.П., 2000, с. 191, рис. 9, 5) и в одном из погребений большого Синташтинского грунтового и курганного могильников (Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В., 1992, с. 168, рис. 81, 3). В этих же Синташтинских могильниках достаточно выразительная серия изделий из камня, среди которых есть близкие по форме, параметрам и функционально к березовскому “теслу”. Костяная пронизка относится к типу, широко представленному в покровских памятниках. Она обнаружена за тазом и, вероятно, является частью от пояса. Наличие угольков в заполнении указывает на то, что действия с огнем осуществлялись после помещения умершего на дно могилы. Это характерно для нижне-волжской покровской погребальной обрядности, где свидетельства использования огня немногочисленны (Малов Н.М., 1989, с. 87).
Погребение № 2. Могила объемом 12,6 куб. м. Костяк черепом на ССЗ. Перекрытие из крупных бревен. В заполнении встречено бронзовое литое копье, с округлой в сечении цельной втулкой. В ее основании – манжета и треугольное ушко, переходящее в параллельные валики. В нижней части манжеты есть литейный дефект. Сосуд стоял перед лицом погребенного. Остальной инвентарь: бронзовое шило, ланцетовидный «ножичек», обкладка деревянного сосуда, галька со следами забитости. Есть разнообразные и орнаментированные костяные предметы: фрагменты двух дисковидных псалиев, три «пронизки». Также обнаружена пластинка от составного концевого «яблочка» стрелы и две пластины-накладки.
Комментарии. И.И. Дремов считает, что в этой могиле погребен вождь с символами воинских и жреческих функций.
По морфологическим признакам Березовский наконечник копья может быть включен в разряд, где присутствуют предметы из Решного, Коркино I, Засечного, Южного Зауралья и с Оки (Черных Е.Н., Кузьминых С. В., 1989, с. 79-85, рис. 45, 1, 2, 4). Возможно, что некоторые из “пронизок” были концевыми втоками от рукоятей плетей и древка копья. Некоторые из галек, встречаемые в покровских захоронениях, могли быть пращевыми камнями (Малов Н.М., 1989, с. 90).
Березовские дисковидные псалии со вставными шипами характерны для орнаментированных предметов, выполненных в покровской культурной традиции, которые иногда встречаются вместе с изделиями, имеющими монолитные шипы (Гончарова Ю.В., 1999). В отличие от синташтинских псалиев, покровские щитковые чаще орнаментированы и имеют вставные шипы. Вместе с тем, в Саратовском Поволжье есть псалии с узким подпрямоугольным щитком и узкой треугольной планкой, выполненные в “манере”, близкой к синташтинской (Усачук А.Н., 1999, с. 154-156). К настоящему времени в Нижнем Поволжье костяные псалии, шипы и другие детали конской узды происходят из 12 погребений покровской культуры (Усатово, Быково, Краснополье, Бородаевка, Старицкое, Березовка, Большая Дмитриевка, Барановка, Идолга, Сторожевка – правый берег, Сторожевка-левый берег, 1-я Расловка). Также обнаружены костяные псалии на Ершовском и Гусельском селищах, содержащих позднепокровскую, срубную и хвалынскую валиковую керамику.
Псалии традиционно привлекают особое внимание исследователей. В этой связи следует отметить, что вариант реконструкции псалия из Краснополья, предложенный нами ранее, ошибочен. Объясняется это тем, что мы основывались на варианте выполненной реставраторами реконструкции, получившемся в результате совмещения двух фрагментов. В ходе последующего изучения архивных материалов, рисунков и полевых фото И.В. Синицына, мы убедились в том, что в Краснополье встречены не совмещающиеся обломки от двух псалиев. К сожалению, в отчете и в публикации один экземпляр изображен И.В.Синицыным с частями, уже утраченными в ходе транспортировки. После этого фрагменты и стали совмещаться.
В этой связи отметим, что псалий с селища Баланбаш воспроизводится исследователями очень схематично. Он хранится и записан в коллекции Государственного Эрмитажа (ОИПК ГЭ. Раскопки К.В. Сальникова. 1943. Уфимская экспедиция ГАИМК. с. Красный Яр. Коллекция № 31/264) как: “подставка костяная на трех ножках”, встречен на глубине 6275 см при зачистке обрыва (кв. IV-I). Непосредственное изучение данного псалия убедило нас в том, что он представляет собой бракованный экземпляр, у которого четвертый монолитный шип сломался в процессе изготовления (рис. 9, 4). Поэтому баланбашский псалий был выброшен и никогда не использовался по прямому назначению. Хотя мастер стал вырезать узкую подпрямоугольную боковую планку шириной 1 см и длиной 9 см, наметил на ней ряд малых отверстий диаметром около 4-5 мм. Два более крупных овальных отверстия на планке (дм. 6-8 мм) и центральное (12-15 мм), уже были сделаны и обработаны. Размер щитка 4 х 5,3 см.
Несомненный интерес представляет погребение покровской культуры (курган 3) с псалием (рис. 13), исследованное Г.Л. Якубовским в Татищевском районе в могильнике “Идолга” (1991 г.), до сих пор еще не опубликованное и не известное широкому кругу исследователей (Выражаю искреннюю благодарность Г.Л. Якубовскому, предоставившему иллюстрацию всего инвентаря этого погребения и разрешившему его опубликовать). По данным, любезно предоставленным Г.Л. Якубовским, это погребение единственное в кургане, в большой овальной яме, взрослый костяк в позе адорации черепом на СВ, на груди стрелы, керамика отсутствует, есть два коровьих и два лошадиных черепа.
Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 2001 году. Вып. 5. К оглавлению.