Покровск. Юго-восточная курганная группа.
Курган № 7 (Рыков П.С. 1924, Л. 28 29). Диаметр 26,5 м, высота 1,17 м. Форма насыпи полушарная. Северная пола высока. С юга и с севера заметны остатки рва или просто глубоких выемок, полученных при насыпке кургана. Юго-восточная пола насыпи раскатана дорогой. Раскопан колодцем 7 х 6 м.
На глубине 5 см были обнаружены местами бараньи кости, зола и комки желтой глины, которая на 45–50 см образовала своеобразную форму глиняной массы, идущей в виде изгибающей полосы от северо-восточной стороны колодца к юго-восточной стороне. Здесь же найдены, снова, отдельные бараньи косточки, зола и кусочки истлевшего дерева и черепок глиняной грубо орнаментированной посуды. Почва площадки, заключенная между глиняной полосой и восточным углом колодца, оказалась очень мягкой.
В результате оказалось, что глина лежала не только полосой, но и занимала значительное пространство восточного угла колодца, имея высоту до 72 см. Кроме того, здесь же оказался из дубовых плах настил, длиною до 1,5 м, занимая всё охваченное глиной место. Доски положены с запада на восток. В кургане обнаружено три захоронения. К эпохе бронзы относятся погребения № 2, 3.
Погребение 2. На высоте горизонта, очевидно, на траве, покрывавшей поверхность земли, в западном углу колодца, обнаружена кучка коровьих костей на костре. Причем насчитано среди них семь коровьих челюстей и несколько пар передних ног. К северо-западу от этих костей – остатки тризны рядом отмечено прямоугольное с округлыми углами могильное пятно, давшее могилу глубиною 1,26 м, шириною 1,44 м и длиною 2, 16 м, забитую сверху глиняным пластом.
В засыпке могилы встречались кусочки истлевшего дерева. В северо-восточном углу и западной стороне могильной ямы видны остатки круглых осокоревых столбов. Длина столбов до 0, 36 м. В могиле оказался костяк (длина костяка 1, 85 м), лежавший на левом боку и ориентированный к северо-западу. Руки погребенной лежат перед лицом, причем правая немного, а левая совершенно согнута так, что левая щека помещена на ладони этой руки. Ноги в коленях также согнуты.
В полости ушей покойника найдены небольшие бронзовые, полые внутри, подвески в виде, приблизительно, полумесяцев (рис. 1, 3, 4).
Комментарии (Описание погребений и инвентаря юго-восточной курганной группы близ г. Покровска дается по тексту полевых отчетов, с сохранением орфографии и пунктуации исследователя. Затем в комментариях они сверяются с публикациями П.С. Рыкова и других исследователей, а также с коллекциями из погребений этой покровской курганной группы, хранящимися в СОМК. Это позволило установить, что в ряде случаев в публикациях и при записи предметов в инвентарную книгу СОМК были допущены досадные ошибки. Поэтому в комментариях специально оговариваются выявленные несоответствия с отчетными данными, дополнительно характеризуются сохранившиеся в фондах музея вещи или предметы. Некоторые планы погребений и рисунки вещей скопированы из личного архива профессора И.В. Синицына (ГАСО), непосредственно участвовавшего в раскопках Покровских курганов и многие годы работавшего в СОМК. Вероятно, Иван Васильевич готовил специальную публикацию о погребениях эпохи бронзы из Покровских курганов. Поэтому на некоторых рисунках и фото материалов из Покровских могильников, хранящихся в его архиве (ГАСО), есть надпись: «К статье И.В. Синицына»). В инвентарной книге за этим погребением числятся: обломки от двух бронзовых серег калачиком и два глиняных горшка (СОМК. Инв. № 589. Покровск, к. 7, п. 2. Юго-восточная группа. Раскопки П.С. Рыкова. 1924). Все вещи имеются в наличии и сейчас. Однако, судя по отчету и публикации П.С. Рыкова, а также фотографиям, хранящимся в архиве И.В. Синицына (ГАСО), за погребением № 2 в инвентарной книге ошибочно записали не один, а два сосуда из данного кургана (рис. 1, 1,2). Один из них действительно происходит из погребения № 2 (рис. 1, 1), а другой обнаружен в захоронении № 3 (рис. 1, 2).
Основные отчетные данные опубликованы П.С. Рыковым в зарубежном издании, где оба сосуда также перепутали между этими же двумя погребениями № 2 и № 3 кургана № 7. К погребению № 2 отнесен сосуд из могилы № 3 (Rykov P., 1927. Abb. 18 1), а сосуд из погребения № 2 обозначен, как происходящий из погребения № 3 (Rykov P., 1927. Abb. 8 1).
Сосуд из погребения № 2 (рис. 1, 1), более соответствующий тексту отчета и полевым фотографиям, имеет высоту 19,5 см, диаметр по венчику 20,5 см., диаметр по дну 9,5 – 10 см. Некоторые расхождение в параметрах с отчетными данными можно объяснить тем, что он асимметричен и требует реставрации. Цвет его поверхности серый, в тесте примесь толченых раковин. С внутренней и внешней сторон стенок сосуда имеются грубые борозды – “расчесы” от заглаживания поверхности. Венчик отогнут, на внутренней стороне имеет уступчатый желобок. Шейка выражена хорошо, плечики округлые. Под венчиком имеются отверстия для скрепления трещины. Наличие отверстий от починки указывает на то, что сосуд использовался задолго до совершения погребения, т. е. не был специально изготовлен для погребальной церемонии и не является особой погребальной посудой. Скрепление трещин на керамических сосудах отмечается не только в покровских, но также в “потаповских” и “синташтинскоаркаимских” памятниках.
В связи с вопросом об металлических скобках, позволю себе не согласиться с ошибочным заключением о том, что “в покровских керамических коллекциях такие сосуды отсутствуют” (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Семенова А.П., 1995, с. 24). Это субъективное заблуждение объясняется чрезмерным стремлением самарских исследователей непременно доказать более древний возраст Потаповского могильника по сравнению с памятниками покровского типа.
Измерение с помощью сыпучего вещества показывает, что объем данного покровского сосуда около 4 литров (Иногда к захоронениям данного кургана ошибочно относят совершенно иные сосуды (Кривцова – Гракова О.А,. 1955, с. 52,.рис. 11, 1, 2.). Это не соответствуют отчету и публикациям П.С. Рыкова, а также музейным коллекциям. Кроме того, сосуды, опубликованные О.А. Кривцовой-Граковой, не имеют никакого хронологического и культурного отношений к блоку андроновско-срубных археологических образований. Они происходят не из захоронения № 2 и № 3 данного покровского кургана. На эту неточность впервые указал Е.К. Максимов в докладе, прочитанном в г. Самаре (Максимов Е.К., 1978). Один из двух катакомбно-полтавкинских сосудов, отнесенных О.А. Кривцовой-Граковой к погребениям покровского кург. 7, обнаружен в кургане близ Мирного (Фриденберг. гр. 1, к. 7, п. 4), а другой очень похож на сосуды катакомбнополтавкинского типа из Шиповского и Бережновских могильников). Вместе с другими покровско-абашевскими округлобокими и колоковидными сосудами он входит в подгруппу X (Малов Н.М., 1992, с. 10). Для них характерны вертикальные и горизонтальные пропорции, высокий отогнутый венчик, с внутренним желобком или уступом, отсутствие орнамента: Покровск (к. 8, 9, 21, 22, 23), Терновка (к. 4 п. 21), Бережновка – II (к. 80, п. 7), Осиновка (к. 7, п. 4), Шульц (Е – 10, п. 10). У таких горшков часто есть упорядоченные “расчёсы”, плечики расположены в верхней трети, диаметр по венчику обычно равен диаметру по плечикам, преобладает примесь толченых раковин в тесте.
В Прикаспийских регионах уже в неолите возник центр керамического производства, где изготавливали посуду из теста с добавлением обильной примеси толченых раковин (Телегин Д.Я., 1974, с. 23 – 24). Позже этот технологический прием стал характерен для керамики ВолгоУральских племен энеолита – эпохи ранней и средней бронзы. Затем именно покровские, а не срубные, гончары были продолжателями этой местной традиции.
В зарубежной публикации (рис. 1, 16) П.С. Рыкова, в музейной коллекции и (рис. 1, 3,4) на фотографии экспозиционного планшета в личном архиве И.В. Синицына (ГАСО), обломки в форме “полумесяца” представляют собой полукруглые желобчатые части от двух округлых височных подвесок в полтора оборота с широкими желобками. Эти признаки характерны именно для покровско-абашевских украшений данного разряда (Кривцова-Гракова О.А., 1955, с. 67, рис. 15, 1, 1а; Качалова Н.К., 1976, с. 10; Малов Н.М., 1992, с. 32-33, рис. 3, 11, 12; Малов Н.М., 2000, с. 45-46). Поэтому, заключение самарских исследователей о том, что “покровские браслеты всегда узкие желобчатые, подвески вытянутой формы…” (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Семенова А.П., 1995, с. 27), не соответствует действительности. Ранние покровские широкожелобчатые браслеты и под-
вески аналогичны “потаповским” и “синташтинско-аркаимским”, что указывает на принадлежность данных комплексов к синхронному блоку культур.
Положение шкур животных, кучки коровьих костей (семь челюстей и несколько пар передних ног), наличие кострища на краю могилы, желтозеленый тлен на дне могилы, покрытие костяка лубом, отмечается только в неординарных покровских захоронениях Нижнего Поволжья (Малов Н.М., 1989, с. 86-87). К этому числу принадлежит и данное женское погребение. В целом же, “кости животных” обнаружены более чем в 40 % нижневолжских погребений покровской культуры (Малов Н.М., 1989, с. 91-92).
Наличие подвесок позволяет считать это погребение женским сопровождающим соседнюю мужскую могилу № 3 (Малов Н.М., 1987). Элементарные математические расчеты показывают, что при сооружении данной могильной ямы был выбран грунт (материк, дерн, гумус) объемом не менее 4 куб. м.
Погребение 3. В восточном углу колодца отмечено большое прямоугольное с округленными углами могильное пятно, испорченное впускным погребением 1.
У края пятна с юго-восточной стороны, как и у погребения 2, оказались на кострище кучка коровьих костей, лежавших на краю могилы. Могильная яма имела длину
4,0 м, ширину 2,56 м и глубину 2,16 м (рис. 2 по И.В. Синицыну. Личный архив. Дело № 125. Л. 31 32).
В ней находился сруб, укрепленный в глинисто-песчаном грунте. Сруб сделан из трех рядов (по четыре по краям и двух в середине) толстых бревен из породы ивовых, имевших в диаметре до 0,40 м и более, и покрытых толстыми плахами, лежащими поперек могилы на продольных плахах, помещенных на столбах. Все это сооружение было засыпано сверху глиной и внутри пеплом с золой, где лежал погребенный. Крыша сруба уцелела в значительной степени, провиснув местами между столбами. Сооружение удалось хорошо определить благодаря сделанной с краю выемке до дна могилы.
На дне могилы на тонкой деревянной подстилке в какой-то одежде, сохранившейся в виде тёмно-коричневого тлена, находился костяк молодого мужчины 30 лет, ростом 1,90 м, в скорченном положении на левом боку. Руки находились перед лицом. Ориентирован погребенный головой к северу с небольшим отклонением к западу. В северо-восточном углу могилы, на расстоянии (1 ар. 3 в.) 0, 83 м от черепа лежал раздавленный сосуд в форме вазы – с острым, слегка сглаженным ребром и ярко выраженной шейкой и краем (рис. 1, 2; 2, 1). Сглаживание стенок произведено также грубо, несколько более тонким гребенчатым инструментом. Внутри сосуда следы сажи и жирного вещества. Высота – 18 см, диаметр венчика – 23 см, диаметр дна – 9 см, т.е. что и сосуд из погребения № 2.
Рядом с сосудом, немного левее его и ближе к углу, обнаружен медный, красноватого цвета в изломе наконечник дротика, овально-пламевидной 4х гранной в поперечном сечении формы с длинным черенком, сохранившим остатки дерева (рис. 1, 11; 2, 2). На наконечнике следы красной краски в виде полоски. Длина всего наконечника 9 см, в том числе черенка 3,5 см.
Около рук погребенного, перед лицом, находился какой то музыкальный инструмент в виде свирели из птичьей кости длиною 19,5 см (рис. 1, 14, 15). Один конец кости срезан, в другой вставлена костяная плоская пластина, орнаментированная в наружной своей части продольными и поперечными черточками (рис. 1, 13). Около этой костяной трубочки-свирели лежала небольшая свернутая в кружок медная ленточка.
За черепом на расстоянии 0,45 м лежал неопределенный бронзовый предмет, в виде овальной пластины длиной 14,5 см и шириной 9 см, сложенный вдоль длинной своей оси и заключающей внутри остатки сплошного дерева, скрепленного по краям согнутой пластины пятью бронзовыми склепками в виде узких скобочек (рис. 2, 3; 3, 1).
Около правого плеча погребенного в (8 в.) 0,30 м от него, прислоненное к среднему столбу, было воткнуто наконечником в землю копьё (рис. 2, 5; 3, 3). Наконечник бронзовый, листовидной формы, в виде длинной втулки, имеющей ушко, и превращающийся в тонкий стержень и острие с другого конца. Длина его 25 см. По обе стороны стержня имеется овально-удлиненное перо-лезвие. Лезвие в верхней части по обе стороны сбито вследствие бывшего когда-то сильного удара копья о что-то твердое.
На груди между рёбер находится крупный кремневый наконечник стрелы листовидной формы с небольшим треугольным черенком (рис. 1, 12). Длина наконечника 6,5 см. На шее – небольшой костяной полый цилиндрик, служивший, видимо, украшением или амулетом (рис. 1, 9).
Около пяточной кости правой ноги найден неопределенный бронзовый предмет в виде бронзовой толстой округленной палочки, помещенной в костяной бочёнкообразный футляр (рис. 1, 5, 8, 10). В головах погребенного лежала кучка угля, перед лицом зола. В ногах и у стенок могилы на дне находились кости барана.
Комментарии. В инвентарной книге музея (СОМК № 588. Покровск, к. 7, п. 3. Юго-восточная группа. Раскопки П.С. Рыкова, 1924) за данным погребением числятся: 1. Бронзовое листовидное копье с ушком на втулке; 2. Бронзовый плоский нож крупного размера; 3. Бронзовый маленький нож; 4. Бронзовый сегментовидный предмет, прошит по краю бронзовой лентой; 5. Лавролистный кремневый наконечник стрелы; 6. Трубочка костяная длинная; 7. Костяной цилиндрик; 8. Неизвестный предмет, состоящий из бронзового острия и костяных обоймиц.
Все вещи имеются в наличии, за исключением наконечника копья и крупного ножа. Костяная пластинка, хотя и отсутствует в перечне предметов, поступивших в фонды, присутствовала на экспозиционном планшете в музее. Рисунки стрелы, копья, ножей, сегментовидного предмета, костяной трубочки и вставленной в нее пластинки (втока), а также сосуда опубликованы в отечественном издании, но без масштаба (Рыков П.С., 1927, с. 9798, рис. 18, 21). Они выполнены по фотографии планшета, представленной
в ESA (Rykov P., 1927. Abb. 18, 19). Кроме того, фото наконечника копья и большого ножа из этого погребения хранятся в архиве И.В. Синицына (ГАСО).
Общая длина наконечника копья 25 см., втулки – 10 см (рис. 3, 3). Максимальная ширина пера около 5 см. На втулке манжета шириной 1 см, а выше ушко. Втулка переходит в стержень, вероятно, округло ромбического сечения.
Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 2001 году. Вып. 5. К оглавлению.