Начало поздней бронзы степной и лесостепной зон на огромной территории от Среднего Дона до Южного Зауралья ознаменовано появлением памятников с престижными погребениями, считающимися захоронениями воинов, колесничих, вождей. В Среднем Подонье это памятники абашевской культуры, на Средней Волге — материалы потаповского круга, в Нижнем Поволжье — покровские, на Южном Урале — синташтинские погребения. Между отдельными находками и многочисленными рядовыми комплексами этих регионов имеется много общего. Иногда сходство доходит до идентичности, что наталкивает на мысль о некоей культурной общности. Однако сопоставление памятников, содержащих наиболее престижный инвентарь (навершия копий, булавы, топоры, жезлы, псалии и др.) позволяет локализовать их на ограниченных, сравнительно небольших территориях. На периферии этих территорий, в стороне от ядра престижных комплексов, материалы рядовых захоронений более снивелированы, региональные и социальные признаки выражены слабее, но ярче проявляются общие черты.
В конце эпохи бронзы — в памятниках катакомбной культуры — наиболее престижными погребениями по инвентарю были захоронения “мастеров”, в которых содержались инструменты литейного, кузнечного производства, для обработки дерева и камня. Элитарные погребения начала поздней бронзы характеризуются не производственно-магическим инвентарем, как в катакомбное время, а атрибутами воинской знати. В позднебронзовом веке наибольшее количество инвентаря, как по количеству, так и по разнообразию, встречается в захоронениях с бронзовыми копьями.
Все 6 копий локализованы на небольшой территории в радиусе 50-70 км от Покровска. Они были найдены в Покровске к. 7, п. 3; Покровске к. 8, п. 1; Покровске, к. 15, п. 2 (Памятники…, 1993, с. 144, 145); в Медяниково (Малов Н.М., 1979, с. 186-187); у станции Карамыш (Максимов Е.К., 1956, с. 115-123); в Березовке, к. 3, п. 2 (Дремов И.И., 1997, с. 147-161).
На особый социальный статус погребений с копьями указывает не только богатый инвентарь, но и погребальный обряд — крупные размеры могил (в среднем около 3 х 4 м) и наличие сопровождающего захоронения, одновременного главному. Это характерно для всех комплексов с копьями в Нижнем Поволжье, за исключением кенотафа в Покровске, к. 8 и, может быть, доисследованного погребения в кургане у станции Карамыш (этот курган был наполовину разрушен, а оставшаяся часть не раскапывалась). Наличие сопутствующих захоронений может свидетельствовать о том, что в могиле погребен не просто знатный воин, а вождь, для сопровождения которого в иной мир принесена жертва.
Особый интерес представляет инвентарь захоронений с копьями и сочетание имеющихся в них предметов. В них встречаются все основные категории инвентаря этого периода (не считая женских украшений), кроме булав и топоров.
Все они содержали глиняные сосуды, ножи, шилья. В пяти случаях были наконечники стрел, а в шестом — костяной вток от стрелы. В четырех погребениях имелись костяные пронизки, в трех деревянные сосуды с бронзовой накладкой по краю венчика, в двух — песты, в одной — костяной дисковидный псалий, орнаментированные костяные накладки, в другой — бронзовый крюк и еще в одной костяная трубочка, ошибочно(?) считающаяся флейтой.
Копья традиционно считаются атрибутом воинской власти. Следует отметить, что копья из могил не заострены на концах и едва ли имели функциональное — боевое использование. Помимо отверстия для крепления к древку, некоторые из них имеют ушко, что подчеркивает ритуальное назначение копий. Ушко, по-видимому, использовалось для крепления к нему разноцветных ленточек, или аналогичных атрибутов, придававших им значение штандартов.
Во всех погребениях с копьями имеется керамическая посуда с ярко выраженными покровскими (абашевскими) чертами (в глине толченая раковина, венчик с внутренним желобком, расчесы). В близких по времени комплексах с керамикой, отличающейся от покровской, бронзовые копья пока не встречены. Это может свидетельствовать о том, что либо другие группы населения не имели обычая хоронить своих вождей с копьями, либо, что наивысшим социальным статусом верховного вождя в это время мог обладать только представитель покровской элиты.
Почти обязательными атрибутами погребений с копьями являются ножи, шилья и костяные пронизки. Нож отсутствовал лишь в Покровске, к. 7, п. 3, и в разрушенном кургане у ст. Карамыш, где не было ни ножа ни шила и инвентарь мог быть представлен не дошедшими до исследователей предметами. В то же время, нет оснований считать, что все найденные здесь предметы происходят из одного комплекса.
В Покровске, к. 7, п. 3, в Березовке и в кургане Тошала в Пензенской области имелись явно ритуальные, нехарактерной для срубного времени формы и величины ножи (8-10 см). Эти миниатюрные ножички листовидной формы с выделенным черешком, без перехвата, без выделенного окончания черешка, без перекрестия, повторяющие форму ямных ножей, встречаются только в самых престижных захоронениях в сочетании с булавой (Натальино, 10/1), псалиями (Усатово, G 5/8); копьями (Покровск, 7/3; Березовка, 3/2). Характерно, что кроме Березовского, все они находились вместе с обычными для покровского времени более крупными ножами и, следовательно, были предназначены для иных функций. Эти ножички могли использоваться в культовых, знахарских целях (кровопускание?), или для бритья. Шило, кажущееся столь странным предметом для погребения воина-вождя, приобретает смысл, если учитывать его магическое значение в качестве оберега, распространенное у многих народов с различными культурными традициями. Некоторые из них, называемые в литературе “пробойниками”, имеют тупые концы. Их прямое предназначение не бесспорно, но случаи их находок с древками до 1,4 м длиной и в оправых из костяных пронизок позволило В.В. Отрощенко и Л.А. Черных сделать вывод, что они использовались в качестве стрекал для понукания лошадей (быков) и маркируют погребения военной знати (Отрощенко В..В., Черных Л.А., 1998, с. 59-60). Подтверждением этому может служить находка такого стержня, вставленного в костяную пронизь в кургане с копьем из Покровска к. 7, п. 3. Следует учитывать и возможность использования шильев для нанесения татуировок. При этом сочетание нож — шило является обязательным и указывает на их символическое, а не функциональное значение в комплексах. Их наличие в престижных погребениях почти обязательно, но еще чаще они встречаются без иных инсигний власти или в различных сочетаниях с ними. Следовательно, эти предметы не являются атрибутом определенной социальной группы, их использование многофункционально, а значение полисемантично, в зависимости от контекста содержащих их комплексов.
Так же, как и сосуды, ножи, шилья, костяные пронизки, наконечники стрел и втоки могут встречаться в сочетании с различным инвентарем, но для покровской группы погребений с копьями их наличие обязательно.
