Автор Волков В. А.
Начало становления целенаправленной охраны памятников археологии в России, по-видимому, следует относить к середине XIX века. Именно в этот период начинает формироваться охранное законодательство, пока в виде отдельных правительственных указов. Возникают столичные историко-археологические общества, взявшие на себя некоторые функции по охране историко-культурного наследия и осуществлявшие свою деятельность вплоть до советского времени. Некоторые из них получили государственный статус. В последней четверти века на базе кружков любителей-краеведов начинают образовываться провинциальные научные (историко-археологические) общества, одним из направлений деятельности которых был контроль за состоянием известных памятников древности.
В середине XIX века обязанности по наблюдению за историко-культурными ценностями были законодательно возложены на органы охраны правопорядка. В соответствии со статьей 792 «Свода губернских учреждений» в случае, когда где-либо в стране будут найдены … старинные монеты и другие древности, или особо замечательные произведения природы, становой пристав, узнав о том и получив сии древности, …, представляет оные в Полицейское управление, для отсылки к губернскому начальству, и для объявления о забытых или потерянных вещах через губернские ведомости. Становой пристав с тем вместе объявляет представившим … найденные древности, что они непременно получат следующее им за то вознаграждение, по мере ценности представленной ими вещи, а именно: … за древности всю настоящую цену золота, серебра или иного вещества, из коего они сделаны» (Стародубцев Г.Ю. и др., 2004, с. 123).
В 1859 г. было принято положение о создании Императорской археологической комиссии (ИАК). Были определены и задачи охраны памятников археологии, стоявшие перед этим государственным органом. «Для изыскания древностей комиссия раскапывает древние курганы и производит земляные раскопки…» [§ 5]. «Комиссии предоставляется следить за всеми делающимися в государстве открытиями предметов древно- сти…» [§ 6]. «Комиссия, в мере средств своих, заботится, чтобы в том случае, когда настоит надобность уничтожить какой-либо остаток древности, как-то: памятник зодчества, курган и проч., или произвести большие земляные работы на месте древнего города или замечательного урочища, которые находятся на землях казенных или общественных, приняты были, по возможности, нужные археологические меры и если при работах этих ожидаются важные археологические открытия, то чтобы к ним мог быть допущен ее чиновник» [§ 7]. «Комиссия следит за земляными работами, предпринимаемыми в больших размерах, как, например: при проведении железнодорожных дорог, шоссе и проч., дабы, насколько окажется возможным, воспользоваться этими случаями для археологических открытий» [§ 8] (Пескарева К.М., Рябинин Е.А., 1984, с. 300). Уже с самого начала деятельности ИАК ее обязанности сталкивались с существенными противоречиями при их конкретной реализации. Штат комиссии и ее финансы были несоизмеримо малы в сравнении с поставленными задачами. Кроме того, после создания этого столичного органа так и не были образованы его местные структурные подразделения. Их роль добровольно и безвозмездно взяли на себя провинциальные историко- археологические общества – Ученые архивные комиссии и различные негосударственные объединения любителей «старины». Функция охраны памятников археологии так и осталась в ведении МВД. За пределами взора и МВД и ИАК остались археологические объекты, находившиеся на частных землях.
Прерогативы ИАК были заметно расширены указом от 11 марта 1889 г., согласно которому ей предоставлялось исключительное право выдавать разрешение на ведение археологических раскопок на государственных и общественных землях. Согласно этому постановлению, «все учреждения и лица, предполагающие произвести подобные раскопки,… обязаны входить в сношения с Археологической комиссией». В этом же году была утверждена унифицированная форма открытых листов, выдача которых возлагалась на ИАК. (Установление ближайшего порядка производства археологических раскопок…, 1892, с. 1-5). Но при этом нельзя не согласиться с мнением К. М. Пескаревой и Е. А. Рябинина, отметившими, что «Указ 1889 г., формально возложивший на археологическую комиссию заботу об охране памятников старины, не был подкреплен практическими решениями о расширении ее прерогатив» (Пескарева К. М., Рябинин Е. А., 1984, с. 302–304). Этот указ, как и предыдущие, не распространялся на частное землевладение.
Одновременно с появлением в середине XIX века первых организаций, занявшихся проблемами охраны памятников в России, и принятием уже упомянутых указов участники Археологических съездов предпринимают попытки выработать соответствующий законодательный проект. О необходимости ограждения от разрушения «памятников старины» много говорили на I Археологическом съезде в Москве в 1869 г. (Съезды, как известно, проводило Московское археологическое общество – МАО). Выработанный при обсуждении проект закона был вынесен на II Археологический съезд. В 1870 г. МАО создало комиссию по охране древних памятников. С 1976 г. проект закона подготавливали и в Министерстве просвещения. Авторы проектов предлагали взять за образец законодательство о памятниках искусства и старины, действовавшее в тот момент на Западе, – учредить в столице центральную комиссию по охране и её отделения на местах. Но законы так и не были приняты. В какой-то мере их заменили указы 1889 г. о передаче исключительного права на раскопки ИАК и 1893 г. о надзоре за древними зданиями и их реставрацией Академии художеств. Указ 1889 г. касался только государственных и крестьянских земель. Судьба городищ и курганов, находившихся на помещичьих землях, зависела целиком от произвола их владельцев. Не существовало официального списка исторических памятников, нигде не было сформулировано, какие объекты подлежат охране, что именно надо охранять (Формозов А.А., 1986, с. 163-164).
Вполне можно согласиться с исследователями, отметившими причины плохого состояния древних памятников и системы их охраны в дореволюционной России. Не было единого законодательства, создающего правовую базу для существования специализированных органов, ведающих охраной памятников. Подзаконные акты по этому во- просу имели разрозненный, случайный характер, они не создавали ни юридической, ни материальной основы для охранных мероприятий. Не существовало центрального органа, который объединял бы и координировал деятельность различных государственных и общественных организаций, связанных с охраной памятников. Не были разработаны обязательные для всех исследователей правила реставрации и раскопок. Многие памятники находились в частном или церковном владении и в большинстве случаев были не доступны для изучения, реставрации и раскопок (Разгон М.А., 1957, с. 73 – 128; Равикович Д.А., 1970, с. 8, 9).
Роль столичных научных обществ, объединений и организаций в охране памятников археологии изучена довольно не плохо (Разгон М.А., 1957; Пескарева К.М., Рябинин Е.А., 1984; Формозов А.А., 1986; он же, 1990). С недавнего времени исследователи обратили внимание и на охрану памятников в XIX – начале XX вв. в отдельных регионах провинциальной России (Жервэ Н.Н., 1992; Бердинских В.А., 1992). Работ, освещающих охранную деятельность Губернских ученых архивных комиссий, весьма мало.
По этой теме мне известны лишь две статьи оренбургского исследователя А.А.Евгеньева (Евгеньев А.А., 2005; он же, 2006). Существенная роль Саратовской ученой архивной комиссии (СУАК) в охране памятников истории, культуры и археологии Нижнего Поволжья отмечалась неоднократно (Миронов В.Г., 1993, с. 13, 14; Недашковский Л.Ф., 2000, с. 7-9; он же, 2003, с. 22, 23; Волков В.А., 2005, с. 229; он же, 2006, с. 204-206), однако специальной работы этому вопросу так и не было посвящено. Представляется весьма важным обратиться к истории первого этапа в охране историко-культурного наследия на территории Саратов- ского Поволжья.
Практически с первых дней своей деятельности Комиссия обратила пристальное внимание на погибавшее Увекское городище. Был начат сбор как нарративных, так и вещественных источников относящихся к его истории. В 1890 г. Комиссия официально поставила вопрос о необходимости охраны этого памятника, подвергавшегося многовековому грабежу со стороны «любителей древностей» из местного населения, а также многочисленных кладоискателей. Благодаря содействию непременного попечителя Комиссии Саратовского губернатора генерала А. И. Косича расхищениям были положены некоторые пределы. В Комиссии было принято решение о начале работ на Увеке, и уже в 1890 году А.Я.Шабловский предоставил свои земли, занимаемые городищем, для их исследования. Председателем СУАК князем Л.Л.Голицыным и правителем дел С.С.Краснодубровским были собраны сведения о предшествующих изысканиях по Увеку и составлено описание состояния городища (Голицын Л.Л., Краснодубровский С.С., 1890). По утверждению самих членов СУАК «…вопрос о необходимости тщательного его (Увекского городища – В.В.) изучения поставлен Комиссией самым решительным образом» (Отчет о деятельности СУАК…, 1893, с. 5, 6, 11).
Фактически, систематизировав доступные письменные и вещественные источники, отражавшие историю Увека, Комиссия готовилась к масштабному изучению памятника. Одновременно была поставлена задача охраны средневекового городища собственными силами и как следствие, изыскание для этой цели средств (Голицын Л.Л., 1890, с. 1-7), ибо как отмечал много лет спустя Н. Н. Минх «мы проникнуты той мыслью, что первостепенная задача (курсив мой – В. В.) Комиссии заключается в том, чтобы добывать и охранять памятники старины, работая так, как трудятся пчелы, собирая капли меда в свой родной улей» (Празднование 25-летнего юбилея СУАК…, 1912, с. 13). Ввиду всего этого СУАК ходатайствовала перед ИАК о разрешении на раскопки городища. Необходимо пояснить, что Комиссии были необходимы только средства на проведение раскопочных работ, и при этом весьма большие. Открытого листа на проведение исследований на частной земле не требовалось. Работать хотели своими силами, не имея при этом достаточного опыта. Собственных финансов на проведение столь масштабных исследований у архивщиков не было. ИАК выделила средства, и члены Комиссии под руководством Л.Л.Голицына и С.С.Краснодубровского, как известно, произвели не совсем удачные раскопки. Работы 1891 г. вызвали весьма критические отзывы в печати (Недашковский Л.Ф., 2000, с. 7, 8). Тем не менее, это были первые крупные раскопки памятника, в ходе которых были обнаружены остатки четырех кирпичных зданий (Производство археологических раскопок…, 1893, с. 99, 100). Фактически это событие было первым мероприятием, открывшим новое направление в краеведческой деятельности СУАК, которая решительно была настроена продолжать подобные работы на Увеке.
К вопросу о необходимости охраны Увекского городища вернулись уже в январе 1893 г., когда на общем собрании Комиссии были заслушаны доклады ее членов об имевшихся свидетельствах варварского «расхищения археологических ценностей … при проведении земляных работ» на месте сооружения Рязано-Уральской железной дороги (РУЖД). Для пресечения подобного произвола в дальнейшем и организации охраны памятника решено было обратиться к саратовскому губернатору, а также в ИАК (Протокол общего собрания СУАК 22 января 1893 года…, 1894, с. 235). По личному решению саратовского губернатора князя Б. Б. Мещерского правителю дел Комиссии А.О.Лебедеву был выдан билет на право наблюдения за работами на Увеке на месте сооружения РУЖД, для чего ему было выдано удостоверение на право бесплатного проезда на пароходе «Сын Николай» от Саратова до Увека и обратно в навигацию 1893 года. ИАК, в виду множества других назначенных ей на этот год дел, не смогла выделить средства на охранные раскопки городища по месту прохождения железнодорожного полотна, но также рекомендовала устроить надзор за ведущимися работами наблюдателями из числа членов СУАК. О находках рекомендовалось сообщать в ИАК, которая по мере возможностей могла бы принять участие в исследовании таких пунктов. Полномочия по непрерывному надзору за железнодорожными земляными работа- ми по Увекской линии и систематической покупке вещей ИАК передала члену СУАК Ф.В.Духовникову (Протокол экстренного заседания общего собрания СУАК 18 ноября 1893 года…, 1894, с. 254-264).
Летом 1893 года для осмотра состояния нижневолжских городищ золотоордынского времени в Саратовскую и Астраханскую губернии был командирован член ИАК А.А. Спицын. В Саратовской губернии, вместе с членами СУАК, он посетил Увекское и Водянское городища. По его мнению, Увекскому городищу опасность со стороны Волги практически не грозила, а вот строительство второй линии железной дороги должно было уничтожить значительные культурные слои. С другой стороны, раскопки Водянского городища, по мнению А.А.Спицына, не обещали хороших результатов: площадь его мала, культурный слой большей частью незначителен (Отчет о поездке…, 1895, с. 91-92; Производство археологических раскопок…, 1895, с. 26-28).
Сооружение железнодорожного полотна началось в апреле 1893 г. одновременно в трех пунктах на огромном протяжении двух губерний, Саратовской и Самарской. Князь Б. Б. Мещерский поставил главного инженера по постройке линий в известность, что всякого рода археологические находки, обнаруженные строителями, впредь должны направляться самому губернатору для соответствующих распоряжений с целью прекращения их хищений (Соколов В.П., 1911, с. 94-96). Рекомендации ИАК о надзоре за строительством полотна на всей его протяженности были практически не осуществимы: для этого не было ни должных средств, ни необходимых специалистов. По этой причине СУАК сосредоточила свои наблюдения на Набережном Увеке и прилегающих к нему территориях, когда оттуда поступали соответствующие известия.
В итоге наблюдений 1893 г. в музей Комиссии поступило около 300 предметов, из которых более 200 происходили с Увека, в том числе около половины были золотоордынскими монетами, а другую половину составили керамические материалы, а также металлические зеркала, медные нательные кресты, один серебряный браслет и т. д. (Соколов В.П., 1911, с. 94-96). При всем этом в ИАК (организацию, выделившую средства) только за одно лето 1893 года было направлено находок весом в 21 пуд, происходивших как с самого городища, так и из находящихся в его пределах могильников (Обозрения раскопок…, 1894, с. 157-159). Отмечалось обнаружение средневекового могильника с погребениями знатных особ (Обозрения раскопок…, 1893, с. 450, 451), а также нахождение Ф.В.Духовниковым напротив Увека около с.Квасниковка развалин еще неизвестного золотоордынского городища, а на самом Увеке угла какого-то здания (Библиография…, 1895, с. 386). Работы на Увеке вызвали значительный общественный резонанс. Ход наблюдений освещался как в местной периодической печати (газета «Саратовский листок» и др.), так и на страницах столичных специализированных археологических журналов (например, Императорского Московского археологического общества).
Наблюдения на Увеке продолжались Ф.В.Духовниковым и летом 1894 г. Часть найденных им вещей ИАК передала в музей Саратовской комиссии. В 1895-1896 гг., также по поручению ИАК, Саратовская комиссия вела наблюдения за строительством на Увеке. Вещи в музей СУАК приобретались на личные средства членов Комиссии у местных жителей (Протокол заседания СУАК 28 ноября 1895 года…, 1898, с. 37, 38; ГАСО, ф., 407, оп., 2, д., 33, л., 27, 62, 62 об., 99, 105, 105 об.; д., 38, л., 53, 54). В 1897 г. поездки на Увек осуществлял С.А.Щеглов (Протокол общего собрания СУАК 29 ноября 1897 года…, 1898, с. 56).
Одним из направлений археологической деятельности СУАК, связанных с охраной памятников археологии, истории и культуры, была популяризация знаний по древней истории края. Эта тема требует специального исследования, поэтому здесь будет обозначен лишь один момент. В этом смысле весьма интересно письмо Б.В.Зайковского правителю дел Н.Н.Минху, в котором он сообщает о том, как менялось отношение жи- телей села Увек к членам Комиссии и к самому памятнику. Б. В. Зайковский пишет следующее: «В течение 1908 и особенно 1909 года группа членов Комиссии – главным образом С.А.Щеглов, А.А.Кротков и П.Н.Шишкин – положили громадную массу энергии на собирание, как казалось, «последних» остатков Увекских древностей. В то же время музей комиссии прилагал все старания к тому, чтобы заинтересовать Увеком нашу учащуюся молодежь и заставить ее относиться серьезно к родным древностям и сохранять их от разрушения, и в том и в другом направлении достигнуты комиссией отличные результаты. Увекские жители уже не занимаются «для потехи» сокрушением «мамайских» игрушек. Наоборот, они тщательно собирают все древности и едва лишь из вагона выйдет кто-либо из членов Комиссии – целая рота мальчуганов бежит навстречу «музейщикам» – предлагая бережно сохраненные черепушки, бусы, монеты и прочие дары древнего Укека…» (ГАСО…, д., 170, л., 105 об.). «Архивщики» по-разному популяризировали археологические знания: писали статьи в местных газетах, устраивали показательные раскопки с объяснениями, проводили лекции, как в аудиториях, так и спонтанно на свежем воздухе, привлекали к работе молодежь и просто интересующихся из числа местных жителей, доступно объясняя им задачи археологической науки.
С 1910 г. С.А.Щеглов стал постоянно наблюдать за проводимыми на Увеке работами, а также скупать у местных жителей находки, как на свои средства, так и на средства Комиссии.
Важно отметить, что даже через 25 лет после своего открытия СУАК оставалась единственным в губернии учреждением, которое по справедливому мнению ее члена В.П. Соколова несло «на своих плечах тяжелое бремя охраны, описания и изучения письменных и вещественных памятников местной старины …и популяризации … археологических сведений среди местного населения, то, к чести этого населения, надо сказать, что оно теперь уже в значительной степени прониклось сознанием важности этих сведений о старине, что, конечно, отрадно констатировать, …не следует ли, что археология, как наука, имеет, несомненно, большее значение в смысле развития гражданской зрелости общества?» (Празднование 25-летнего юбилея СУАК…, 1912, с. 25, 27).
Из архивных материалов можно почерпнуть некоторую информацию об охранной деятельности СУАК в 1912 г. (ГАСО…, д., 125, л., 27 – 28). В комиссию 29 марта 1912 г. было отправлено довольно объемное обращение ее члена С.А.Щеглова. Увекскому городищу вновь угрожала опасность. По информации С.А.Щеглова Общество РУЖД имело на этот год планы сооружения моста через Волгу для соединения рельсовых путей именно на Увеке, так как там уже были задействованы дорогостоящие железнодорожные сооружения. С.А.Щеглов предлагал ассигновать средства на снятие с Увека геодезического плана и фотоснимков, а также составить план городища с его окрестностями в 50 саженном масштабе с помощью землемеров Саратовской губернской чертежной и Бюро землемеров землеустроительных комиссий. А кроме того, сообщить о грядущих сооружениях через Волгу в ИАК, в Археологический институт в Санкт- Петербурге, в Русское археологическое общество и в Московское археологическое общество, (то есть во все ведущие столичные археологические организации, занимавшиеся охраной памятников истории и культуры) и просить их принять меры по сохранению городища. Кроме того, было предложено доложить обо всем покровителю СУАК Великому князю Константину Константиновичу. Осуществляя подобные меры, Саратовская комиссия пыталась привлечь к охране Увекского памятника как можно больше сил и средств.
Накопив к 1912 г. существенный опыт в охране памятников археологии, с целью более эффективного осуществления этой задачи, внутри СУАК планировалось образовать комиссию по охране памятников. Также была составлена «Инструкция комиссии по охранению памятников старины». Проект так и не был опубликован, но его черновик хранится в ГАСО: «На обязанности этой комиссии лежит: 1) Составить археологическую карту Саратовской губернии. 2) Составить по каждому селению карточки с обозначением на них подробных сведений о предметах древности, находящихся на территории данного селения. 3) Постоянно пополнять эти данные. 4) Найти для этой цели и для распространения влияния Ученой архивной комиссии корреспондентов на местах. 5) Избрать представителя из своей среды для ходатайства совместно с председателем Ученой архивной комиссии перед непременным попечителем своим саратовским губернатором и другими лицами и учреждениями о принятии мер по сохранению обна- руженных в той или другой местности находок и к доставлению их в Саратовскую ученую архивную комиссию. 6) Установить наблюдение за находками на Увеке, Бельджамене и в других местностях, где случаи находок постоянны и представляют общему собранию Ученой архивной комиссии два раза в год доклад о результатах наблюдения и качестве наблюдения. 7) Изыскивать средства для усиления своей деятельности и в случае поступления средств или возникшей возможности их приобрести докладывать ближайшему общему собранию. 8) Все пожертвованные комиссии по охране памятников старины суммы должны быть немедленно передаваемы казначею, но у последнего хранятся на специальном счете данной комиссии. 9) С утверждением общим собранием данной комиссии упраздняется комиссия по составлению археологической карты Саратовской губернии и все члены последней считаются членами комиссии по охранению памятников старины на местах их нахождения и в пути. 10) В дальнейшем число членов и состав комиссии определяется общим собранием ежегодно 12 декабря.» (ГАСО…, д., 225, л., 13, 13 об, 93, 93 об.).
Как видно из текста инструкции, в целях организации эффективной охраны памятников членами комиссии проводилось археологическое картографирование. Составление археологической карты губернии Комиссия начала еще в 1888 г. Завершил работу А.А.Кротков в 1911 г., но и впоследствии карта постоянно пополнялась новыми мате- риалами. Так проводились в жизнь первые четыре пункта проекта «Инструкции» (Вол- ков В.А., 2005, с. 229-239). Учет и систематизация археологических объектов позволяли Комиссии более эффективно осуществлять надзор за их состоянием, даже в условиях отсутствия четкого охранного законодательства. Безусловно, специфика основного направления деятельности Комиссии (архивное дело), а также ничтожное финансирование на протяжении почти 25 лет позволили охватить вниманием лишь некоторые, наиболее крупные памятники (прежде всего, Увекское городище). Тем не менее, создав за четверть века работы мощную источниковедческую базу, а также наладив свои финансы, Комиссия начала проводить действительно охранные раскопки (правда, лишь в небольшом объеме), а не только «осуществлять надзор» за разрушением памятников.
Яркой иллюстрацией ко всему вышесказанному является начало исследования курганных полей близ слободы Покровской. В 1911 г. здесь начали проводиться раскопки по открытому листу С.А.Щеглова. Целью работы являлось предварительное археологическое исследование «для определения характера однотипных курганов, цепью расположенных от Покровской слободы до села Квасниковки Новоузенского уезда Самарской губернии, и далее вниз по Волге, по левому ее берегу». Приступая к работе, С.А. Щеглов хотел проверить свою теорию. Он был уверен в том, что «все эти заволжские курганы по своей форме принадлежат именно к числу могил с окрашенными костяками» (Щеглов С.А., 1913, с. 235-246). Тем более следовало провести обследование этих курганов в виду того, что многим из них угрожало полное разрушение вследствие хищнических раскопок, долговременной распашки, а также роста ближайшего оврага. Всего в ходе этого исследования было изучено два кургана, давших материалы эпохи бронзы и средневековья (работу на третьем кургане начали, но не успели окончить из- за дождя). Имея в 1913 г. открытый лист на проведение раскопок С.А.Щеглов решает продолжить исследования курганов в окрестностях слободы Покровской, так как они располагались на месте, отведенном под постройку усадьб (ГАСО…, д., 245, л., 186). Материалы, подтверждающие факт реализации данного проекта, пока не обнаружены.
В августе 1913 г. СУАК вновь обратилась в ИАК с запросом о необходимости раскопок на Увеке и Водянском городище. Для проведения исследовательских работ, по предварительным исчислениям, требовалось не менее 1 тыс. рублей. Через подписку и частные пожертвования собрать такую сумму не представлялось возможным (ГАСО…, д., 224, л., 247 – 248). ИАК отказала в финансировании этих мероприятий, и тогда про- ведение раскопок спонсировал саратовский губернатор.
Наиболее известные раскопки Увекского городища 1913 г. также можно отнести к охранным исследованиям. Дело в том, что несколькими годами ранее на этом месте (юго-восточная часть Увека) были обнаружены остатки «татарских» зданий, но средств на их изучение по указанным выше причинам у Комиссии не было. Угроза распашки поля под «огуречную бахчу» заставила «архивщиков» изыскивать средства среди своих членов. Как известно, большую материальную помощь из своих собственных средств оказал саратовский губернатор А. А. Ширинский-Шихматов, лично руководивший рас- копками мавзолея вместе с членом СУАК П. Н. Шишкиным (Кротков А.А., 1915, с. 111-133). После раскопок мавзолея у Комиссии появилась другая проблема – сохранить остатки изученного здания. Обследованный Комиссией мемориальный комплекс, стал расхищаться: по месту его расположения пролегла дорога, по которой вывозился кирпич, добываемый «любителями древности» непосредственно из раскопа. Таким образом, северная сторона мавзолея была полностью разобрана. В 1916 г. Комиссия пред- ложила ИАК поддержать обращение к одной из владелиц увекской земли С.А.Исаевой об охране этого памятника. В ответ ИАК лишь предложила закопать развалины мавзолея (ГАСО…, д., 193, л., 228, 228 об.; д., 290, л., 32 об.)
Надзор за охранением «памятников древности», как уже отмечалось, должны были нести полицейские органы, так как эти функции вменялись МВД. Однако указанное министерство, ссылаясь на отсутствие времени, перекладывало эти обязанности на плечи членов СУАК. Так в сентябре 1913 г. Комиссии было поручено вести наблюдения в зоне строительства «орудийного завода» близ г. Царицына (ГАСО…, д., 193, л., 125). К сожалению, конкретные результаты этого мероприятия также пока не подтверждены документами.
В 1912 г. Комиссия занялась охраной Водянского городища. Ввиду неурожая 1911-1912 гг., посадская дума Дубовки разрешила добывать беднейшему населению на этом городище кости для поставки их на перерабатывающие предприятия. В течение 1911- 1912 гг., по словам очевидцев, было выкопано более 15 тыс. пудов (в основном животных, но не мало было и человеческих) (Щеглов С.А., 1915, с. 145-152). Кроме того, было вывезено около 100 пудов разного металлического лома и более 100 возов кирпича и изразцов (ГАСО…, д., 245, л., 244). Комиссия обращалась к саратовскому губернатору с просьбой о принятии мер против разгрома городища и в то же время телеграфировала ИАК и директору Археологического института в Санкт-Петербурге. Часть вещей, найденных копателями костей, была приобретена Комиссией с помощью жителя Дубов- ского посада А.И.Кудряшова, избранного затем в члены СУАК (Общий отчет о деятельности комиссии за 1912 год…, с. 35).
На заседании Комиссии 13 января 1913 г. С.А.Щеглов снова поставил вопрос о необходимости принятия мер по охране Водянского городища, в виду того, что посадская дума Дубовки сдала эти земли под посев, и значительная часть памятника оказалась распаханной. Было решено поручить правлению Комиссии выработать и принять меры к охране городища (Протоколы заседаний общих собраний членов СУАК. 11 января 1913 года…, с. 17). Не имея достаточного объема собственных средств, а также по причине отсутствия четкой законодательной базы по охране памятников, комиссия ограничивалась лишь обращениями в губернские полицейские инстанции и в столичные научные общества.
В 1914 г. СУАК в очередной раз поручила своему правлению обратить внимание Правительства и общества на печальное положение «древностей в России» и на опасности, грозящие существованию древнейших городищ и необходимости произвести раскопку последних в самом непродолжительном времени. Решено было связаться с археологами Москвы и Петрограда и ходатайствовать об отпуске средств на исследование Водянского городища. На помощь, как и в предыдущем году, пришел непременный попечитель Комиссии саратовский губернатор А.А.Ширинский-Шихматов. Под его наблюдением и на его личные средства были осуществлены раскопки с целью научного исследования погибавшего памятника (Общий отчет о деятельности комиссии за 1914 год…, 1915, с. 171). Только при непосредственной помощи саратовского губернатора были проведены исследования, давшие богатый материал для музея Комиссии, а также подтвердившие давнее предположение саратовских археологов о перспективности изучения этого городища ордынского времени.
В 1914 г. были продолжены частичные охранные раскопки покровских могильников. Под руководством С.А.Щеглова было вскрыто два кургана на краю карьера кирпичного завода Куценко, где некоторые насыпи уже были повреждены. В этих местах брали глину для выделки кирпича. Еще один исследованный курган располагался на общественном выгоне. Полевые документы после скоропостижной смерти С.А.Щеглова обнаружены не были, и потому П.Н.Шишкину в одной из своих публикаций пришлось воспроизвести результаты раскопок по памяти. Погребение первого кургана было отнесено к медному веку (по современной археологической периодизации оно соответствовало позднебронзовому веку), а второго кургана – к половецкому периоду эпохи средневековья. Комплекс третьего кургана с железными вещами не получил интерпретации.
В 1918-1920 гг. под руководством П.Н.Шишкина было вскрыто еще шесть курганов у слободы Покровской на краю карьера кирпичного завода, на общественном выгоне и возле бахчи. Были обнаружены материалы эпохи бронзы и средневековья (Шишкин П.Н., 1923, с. 22-26). Таким образом, СУАК положила начало исследованию знаменитых покровских курганов, в том числе и юго-восточной группы, являющейся одним из ключевых комплексов для понимания процессов эпохи поздней бронзы Евразийской степи. После начала Первой мировой войны средства, поступавшие в Комиссию заметно сократились. В годы революции и гражданской войны её деятельность была направлена на сохранение архивов и музейных коллекций. Все это не позволило СУАК направить свои силы на более детальное изучение курганного поля у Покровской слободы.
По примеру передовых западноевропейских стран, в которых уже действовали за- конодательства об охране памятников истории и культуры (в том числе, и археологических объектов) МВД России по настоянию столичных и ряда провинциальных научных обществ неоднократно пыталось выработать собственный законодательный проект. По одному из его вариантов (1904 г.) пространство Российского государства должно было делиться на 15 археологических округов, ведающих делом охраны соответствующих объектов древней истории. Окружными органами должны были стать региональные археологические общества и их отделения, так же как и отделения географических и историко-филологических обществ при университетах. Памятники истории, подлежащие охранению, делились по проекту на два разряда: 1). памятники, находящиеся в пользовании различных ведомств и учреждений, на средства которых они и должны были содержаться; 2). поддерживаемые средствами охранительных органов.
По представленному Департаментом общих дел проекту Саратовская губерния, наряду с Казанской, Самарской, Тамбовской, Пензенской и Астраханской, относилась к Казанскому округу. Окружным органом должно было стать Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете (Археологическая хроника (за 2-ю половину 1905 года)…, 1906, с. 48-50). Проект вызвал резкую критику со стороны науч- ных обществ и был переработан. Его исправленный вариант 1910 года был разослан по столичным и провинциальным научным обществам для обсуждения. Проект содержал две редакции: первая была составлена МВД, вторая – МАО. Проект уже получил подробное исследование и освещение в печати (Разгон М. А., 1957, с. 75-123), поэтому пересказывать его здесь не имеет смысла. Необходимо лишь отметить, что обе редакции вызвали критику со стороны членов СУАК, которая в 1911 г. опубликовала в Саратове оба указанных варианта с предложениями существенных поправок и уточнений (СГУ- АК. Положение об охране древностей…, 1911). По мнению членов Комиссии, проекты МВД и МАО не полностью отвечали интересам дела охраны памятников, и в связи с этим обстоятельством правление СУАК выработало свои положения (ГАСО…, д., 289, л., 12). Очевидно, СУАК, как и другие научные общества России, не устраивало то, что проект по охране памятников не распространялся на частную земельную собственность.
Несомненно, то, что в конце XIX-начале XX вв. СУАК оставалась единственной организацией в Саратовской губернии, осуществлявшей надзор за охраной памятников археологии. Эта важная функция, адресованная комиссиям, так и не была оформлена законодательно. Охрана памятников осуществлялась за счет личного энтузиазма членов научных обществ, а нередко и на их личные средства.
Охрана памятников была теснейшим образом связана с другими направлениями археологической деятельности Саратовской комиссии: проведением археологических разведок (с целью выявления новых памятников), археологическим картографированием (сбором информации по всем известным объектам «старины»), а также, педагогической археологией (пропагандой знаний среди молодежи и всех интересующихся). Не имея средств на полномасштабные раскопки, Комиссия вынуждена была проводить наблюдения в зонах строительства. При появлении средств Комиссия стремилась исследовать хотя бы малую часть погибавшего памятника. Так были собраны богатые археологические коллекции, являющиеся в настоящее время гордостью Саратовского областного музея краеведения. Комиссия приняла активное участие в разработке законодательства по охране памятников истории и культуры. Все это позволяет нам высоко оценивать охранную деятельность СУАК, которая соответствовала своему времени, известным социально-экономическим возможностям и уровню общественного развития.
Литература
Археологическая хроника (за вторую половину 1905 года) // Известия ИАК. Прибавление к выпуску 18-му (Хроника и библиография. Вып. 9). С.-Пб., 1906.
Бердинских В. А. Археология и кладоискательство в Вятском крае XIX века (по материалам вятского статистического комитета) // РА, 1992. № 3.
Библиография // Археологические известия и заметки, издаваемые ИМАО. М., 1895. № 11.
Волков В. А. Археологическое картографирование в Саратовском Поволжье в досоветский период // Саратовский краеведческий сборник. Саратов, 2005. Вып. 2.
Волков В. А. Основные направления региональной археологии на рубеже XIX – XX вв. (по материалам Саратовского Поволжья) // Материалы XXXVIII Урало-Поволжской археологической студенческой конференции. Астрахань, 2006.
Голицын Л. Л. Одна из неотложных задач Ученой комиссии // Труды СУАК. Саратов, 1890. Т. Вып. 2.
Голицын Л. Л., Краснодубровский С. С. Укек // Труды СУАК. Саратов, 1890. Т. 3. Вып. 2.
Евгеньев А. А. История развития археологии Оренбуржья в дореволюционный период // Археологические памятники Оренбуржья. Оренбург, 2005. Вып. VII.
Евгеньев А. А. Проблема охраны археологических памятников Оренбуржья в конце XIX – первой половине XX в. // Материалы XXXVIII Урало-Поволжской археологической студенческой конференции. Астрахань, 2006.
Жервэ Н. Н. Деятельность новгородских краеведов-археологов по изучению и охране памятников древности во второй половине XIX в. // РА, 1992. № 3.
Кротков А. А. Раскопки на Увеке в 1913 году // Труды СУАК. Саратов, 1915. Вып. 32.
Миронов В. Г. Саратовское историческое краеведение // Краеведческие чтения, доклады и сообщения I – III чтений. Саратов, 1993.
Недашковский Л. Ф. Золотоордынский город Укек и его округа. М., 2000.
Недашковский Л. Ф. Итоги и задачи изучения Укека и его округи // Золотоордынскому городу Укеку семь с половиной столетий. Саратов, 2003.
Обозрения раскопок, находок и разные известия // Археологические известия и заметки, издаваемые ИМАО. М., 1893. № 12.
Обозрения раскопок, находок, приобретений древностей музеями и разные известия // Археологические известия и заметки, издаваемые ИМАО. М., 1894. № 5.
Общий отчет о деятельности комиссии за 1914 год // Труды СУАК. Саратов, 1915. Вып. 32.
Общий отчет о деятельности СУАК за 1912 год. // Труды СУАК. Саратов, 1913. Вып. 30.
Отчет о деятельности СУАК в 1889/90 году. Саратов, 1893.
Отчет о поездке члена Археологической комиссии А. А. Спицына летом 1893 года на Жареный бугор и на некоторые приволжские золотоордынские города // Отчет ИАК за 1893 год. С.-Пб., 1895.
Пескарева К. М., Рябинин Е. А. Первое государственное учреждение отечественной археологии (к 125-летию создания Археологической комиссии) // СА, 1984. № 4.
Празднование 25-летнего юбилея СУАК. Саратов, 1912.
Производство археологических раскопок. Х. Раскопки в Саратовской губернии // Отчет ИАК за 1891 год. С.-Пб., 1893.
Производство археологических раскопок // Отчет ИАК за 1893 год. С.-Пб., 1895.
Протокол общего собрания СУАК 22 января 1893 года // Труды СУАК. Саратов, 1894. Т. 4. Вып. 3.
Протокол общего собрания СУАК 29 ноября 1897 года // Труды СУАК. Саратов, 1898. Вып. 21.
Протокол экстренного заседания общего собрания СУАК 18 ноября 1893 года // Труды СУАК. Саратов, 1894. Т. 4. Вып. 3.
Протоколы заседаний общего собрания членов СУАК 11 января 1913 года // Труды СУАК. Саратов, 1913. Вып. 30.
Протокол заседания СУАК 28 ноября 1895 года // Труды СУАК. Саратов, 1898. Вып. 21.
Равикович Д. А. 1970. Охрана памятников истории и культуры в РСФСР (1917-1967 гг.) // Труды НИИ музееведения и охраны памятников истории и культуры. М., Вып. 22.
Разгон М. А. Охрана исторических памятников в дореволюционной России (1861-1917) // Труды НИИ музееведения. Вып. 1. (История музейного дела в СССР). М., 1957.
СГУАК. Положение об охране древностей. Саратов, 1916.
Соколов В. П. 25-летие СУАК. Саратов, 1911.
Стародубцев Г. Ю., Зорин А. В., Шпилев А. Г. О проблеме сохранения археологического наследия // РА, 2004. № 1.
Установление ближайшего порядка производства археологических раскопок на землях казенных, принадлежащих разным установлениям и общественных, и реставрации монументальных памятников древности // Отчет ИАК за 1889 год. С.-Пб., 1892.
Формозов А. А. Страницы истории русской археологии. М., 1986.
Формозов А. А. Русское общество и охрана памятников культуры. М., 1990.
Щеглов С. А. Курганы с окрашенными костяками в Новоузенском уезде Самарской губернии // Труды СУАК. Саратов, 1913. Вып. 30.
Щеглов С. А. Раскопки на Водянском городище // Труды СУАК. Саратов, 1915. Вып. 32.
Шишкин П. Н. Курганы на общественном выгоне близ г. Покровска // Тр. общества ИСТАР- ХЭТ при Сар. ун-те. Саратов, 1923. Вып. 34. Ч. 1.
Саратовский государственный университет
Оглавление: Археологическое наследие Саратовского края. Вып. 7. 2006 год.