Реконструкция этнокультурных процессов первой половины I тыс.н.э. является одной из самых сложных задач археологии не только Прихоперья, расположенного на стыке степной и лесостепной зон, но и всего Волго-Донского лесостепного междуречья. Решение ее зависит от того в какой степени исследованы археологические общности региона, от периодизации и хронологии обнаруженных памятников, от динамики изменения ареалов культурных групп. Непосредственными предшественниками постзарубинецкого населения Прихоперья являются памятники городецкой и сарматской культур.
Исследования последних десятилетий показали, что основным населением лесостепного Прихоперья в раннем железном веке с VII-VI вв. до н.э. по II в. н.э. (не исключая первые десятилетия III в. н.э.) были оседлые финно-угорские племена городецкой культуры. В настоящее время в бассейне Хопра известно около 30 памятников (рис. 2) с текстильной и рогожной керамикой (Хреков А.А., 2000, с. 58-71). Наиболее надежным этническим и хронологическим индикатором городецких памятников является керамика. Прежде всего, это связано со сравнительно бедным ассортиментом или отсутствием таковых диагностирующих артефактов, поэтому степень разработанности многих историко-культурных проблем остается невысокой.
Существующие хронологические построения Волго-Донского лесостепного региона неоднозначны, а порой противоречивы. Открытой остается проблема выделения позднегородецкого периода в целом и Прихоперья в частности. Так, В.Г.Миронов ограничил поздний этап городецкой культуры II-I вв. до н.э. – I -второй половиной II вв. н.э. Во II -первой половине III в. н.э. исчезает псевдорогожная керамика и городецкая культура трансформируется в древнемордовскую в качестве одного и отнюдь не самого главного ее компонента (Миронов В.Г., 1995, с. 79).
А.П.Медведев время существования городецкой культуры на Верхнем Дону ограничил IV-III вв. до н.э., считая, что к концу I тысячелетия до н.э. присутствие этого населения здесь никак не ощущается (Медведев А.П., 1999, с. 43).
Иная точка зрения принадлежит Ю.Д.Разуваеву, который существование городецких поселений в лесостепном Подонье относит к V веку до н.э.- началу н.э. (Разуваев Ю.Д., 2008, с. 170-172).
Поздний период для памятников Окско-Сурско-Цнинского междуречья (центральный вариант городецкой культуры, по В.Г.Миронову) В.И.Вихляев определяет в рамках I – II вв. н.э., хотя не исключает, что в некоторых регионах городецкая культура могла просуществовать и более длительное время (Вихляев В.И., 2000, с. 34).
По своему географическому положению памятники городецкой культуры Прихоперья ближе к центральному варианту, нежели к нижневолжскому или верхнедонскому, тем более, что они фиксируются с юга на север вплоть до границы с Пензенской областью и далее. При такой значительной территории расселения городецких племен процесс их исчезновения не означает отсутствие связи с последующей территориально новой культурой – постзарубинецкой. Косвенным свидетельством возможных контактов двух групп населения является совместное нахождение груболепной постзарубинецкой и рогожной керамики на поселениях Шапкино I и Шапкино II (Хреков А.А., 1998, с. 180-187; он же, 1995, с. 3-15).
Помимо городецкого населения в конце I-II-начале III вв. нашей эры в бассейне Хопра обитали кочевники – ираноязычные сарматские племена. Ими оставлены как отдельные, так и целые курганные некрополи (Власовка, Третьяки, Ильмень, Таптулино, Ключи, Турки, Машевка и др.), исследованные в лесостепном правобережье и левобережье Хопра (Ефимов К.Ю., 1998, с. 19-35; Березуцкий В.Д., 1998, с. 36-41; Матюхин А.Д., 1992, с. 144-158; Хреков А.А., 2008, с. 94-105) и прилегающей территории (рис. 3). Со второй половины III в. н.э., вслед за вторжением готских племен в Северное Причерноморье, наблюдается новый (западный) мощный поток сарматских племен в лесостепь, что особенно ярко проявилось в позднесарматских (вторая половина III-IV вв. н.э.) комплексах Саратовского Правобережья (Матюхин А.Д., 2000, с. 170-173). Это представительная серия позднесарматских могильников и отдельных погребений с северной ориентировкой, деформированными черепами и катакомбами (Большая Дмитриевка, Щербаковка, Гусевка, Аткарск и др.), зачастую с хорошо датируемыми предметами (Черняховский гребень с полуовальной спинкой, грибовидные янтарные бусы, стеклянная фиала, бронзовый котелок-ведро, сильнопрофилированные фибулы, пряжки западного импорта) (Матюхин А.Д., Ляхов С.В., 1991, с. 133-152; Матюхин А.Д., 1997, с. 182-198).
Во II в. н.э. на территории лесостепного Прихоперья появляются новые, не имеющие местных корней мигранты, близкие по времени и сходству археологического комплекса с зарубинецкими традициями, выделенные автором в древности инясевского типа (рис. 3) (Хреков А.А., 1991, с. 84-86; он же, 1994, с. 51-58).
В предварительном плане, судя по керамическому комплексу, сохраняющему зарубинецкие черты, и «хроноиндикаторам», плавающим в рамках конца середины II – третьей четверти III вв. н.э. (В2/С1 – С1А – С1В в соответствии с хронологией Центральной Европы эпохи римских влияний по К.Годловскому) (Godlowski K., 1970), постзарубинецкие памятники Прихоперья, условно, по общему набору культурообразующих признаков, относятся к двум периодам – позднезарубинецкому и раннекиевскому. Собственно, этот тезис не противоречит широко распространенному мнению о целесообразности рассматривать в качестве позднезарубинецких именно памятники I-II вв. н.э., сохраняющие сильную зарубинецкую традицию, а памятники III-V вв. н.э., вещевой комплекс которых отличается от соседних культур и от диахронных древностей того же ареала, объединить в самостоятельную киевскую культуру (Терпиловский Р.В., 2010, с. 12).
Основой для разработки внутренней хронологии стали материалы раскопок и разведок поселений Шапкино I (дюна 4), Шапкино I (дюна 5, раскоп 3), Шапкино II (раскоп 1), Разнобрычка, Богатырка, Инясевского могильника и «культового места» Рассказань III, в разные годы исследованные автором. Всего к настоящему времени известно 13 памятников с материалами постзарубинецкого облика. В целом все памятники характеризуются бытованием предметов круга восточноевропейских выемчатых эмалей.
Наиболее компактная ранняя группа поселений исследована на левом берегу реки Вороны у с.Шапкино Мучкапского района Тамбовской области.
Поселение (местонахождение) Шапкино I, дюна 4. Раскопками исследовано 1150 кв.м. (Хреков А.А., 1986, с. 82-83). С позднезарубинецким периодом связаны: фрагменты груболепных горшковидных сосудов, в том числе с защипами по верхнему срезу венчика (рис.4, 9-11); бронзовая лунница круга эмалей (рис. 4, 1); бронзовое кольцо (подвеска) с несомкнутыми концами (рис. 4, 2); железная булавка с петлевидным завершением и накидным кольцом (рис. 4, 3); два железных ножа с прямой и слегка изогнутой спинкой (рис. 4, 4, 5); железный гвоздь с сильно раскованной шляпкой (рис. 4, 6); одна целая и частично сохранившаяся очковидные «подвески-скрепы» (рис. 1, 7-8). Необходимо отметить, что лунница и булавка были обнаружены во время осмотра места раскопа в 2012 г. К сожалению, эмалевые вставки на шапкинской луннице выкрошились (судя по вкраплениям на ноздреватой поверхности они были красного цвета), тем не менее, она, видимо, относится к первой стадии украшений этапа А И.К.Фролова – лунницы с эмалевыми полями на концах без отростков (Фролов И.К, 1980, с.11-125). В настоящее время это самая ранняя находка середины II в. н.э. круга восточноевропейских выемчатых эмалей в лесостепном Прихоперье.
Поселение Шапкино I, дюна 5, раскоп 3. Площадь раскопа 200 кв.м. (Хреков А.А., 1998, с.180-187). К позднезарубинецкому горизонту относятся котлованы от 14 хозяйственных ям. Среди находок преобладает грубая и лощеная керамика (рис. 5, 1-4), два фрагмента пряслиц из стенок красноглиняных круговых сосудов (рис. 5, 8), фрагмент ручки от сероглиняного сосуда (рис. 5, 7), железные нож, гарпун (рис. 5, 6) и параллелепипедная красная бусина (рис. 5, 5), характерная для комплексов вещей с выемчатой эмалью – тип 104, по Е.М.Алексеевой (Алексеева Е.М., 1978, с. 69-70), существующая в рамках II-III вв. н.э. М.Темпельманн-Мончиньска относит их к типу 90 и датирует концом II-концом III вв. н.э. (Tempelmann-Maczynska M., 1985, s. 35). Лощеные миски представлены типами III, вариант 2, а (рис. 5; 2-3) и I 1 (рис. 5; 4), характерными для позднезарубинецких памятников круга Терновка-2 и типом II 2 разновидностью б, (рис. 5; 1) характерных для памятников типа Гриней (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., 1991, с. 70, рис. 17, 3, 5-6; с. 80, рис. 20, 8).
Поселение Шапкино II, раскоп 1. Площадь раскопа 345 кв.м. (Хреков А.А., 1995, с. 3-15). К позднезарубинецкому горизонту относятся 23 хозяйственные ямы и одна постройка с очагом открытого типа. Находки представлены развалами и фрагментами грубой лепной и лощеной посуды, глиняными пряслицами дисковидной (рис. 6, 4, 6) и высокой биконической формы (рис. 6, 5), бусинами из гагата (гешира) (рис. 6, 4) и зеленоватого стекла (рис. 6, 2). Из заполнения постройки происходит бронзовая пирамидальная подвеска-колокольчик из бронзы, ушко для подвешивания которого оформлено в виде сегментовидной лопасти с подтреугольной прорезью. От корпуса подвески оно отделено тремя рельефными параллельными валиками, у нижнего края изделия также заметен валик с четырьмя каплями по углам. Колокольчик входит в группу типичных для наборов украшений с выемчатыми эмалями привесок (рис. 6, 1). Примером такого комплекса могут служить Межигорский и Мощинский клады. Сегментовидными отростками украшались многие изделия с эмалями (фибулы, звенья цепей) (Корзухина Г.Ф., 1978, табл. 20, 1; 24, 3) периода расцвета этого стиля. Специальным исследованиям подвесок римского времени в виде колокольчиков посвящена работа Т.В.Морозовской. Автор отмечает, что подобные украшения появились в Северном Причерноморье не раннее I в. н.э. и были распространены там до середины III в. н.э. (Морозовская Т.В., 1985, с. 74-75). Шапкинский колокольчик по форме ушка и оформлению нижней части более похож на украшение из Египта I-II вв. н.э. (Морозовская Т.В., 1985, с. 75-76, рис. 1, 16). По мнению И.Г.Розенфельдт, подобные подвески-колокольчики, распространенные в среде балтийских и финно-угорских племен, датируются VI-VII вв.н.э. (Розенфельдт И.Г., 1982, с. 25), что в настоящее время нуждается в корректировке.
Ромбовидная в сечении бусина из гагата в предварительном плане отнесена к I-III вв. н.э. – тип 89, по Е.М.Алексеевой (Алексеева Е.М., 1978, с. 18; табл. 33, 14, 18).
Миниатюрная цилиндрическая бусина из прозрачного сизо-зеленого стекла (рис. 6, 2), обнаруженная внутри пирамидального колокольчика, по Е.М.Алексеевой – это тип 65 – связана с комплексами первых веков н.э. (Алексеева Е.М., 1978, с. 67, табл. 33, 12).
Среди лощеной посуды особого внимания заслуживает серолощеная миска типа III, 3, б, украшенная пиктограммой из свастик, треугольников, ромбов и крестов (рис. 6, 7). Высокие лощеные миски с зигзаговидным профилем, обнаруженные на позднезарубинецких (постзарубинецких) памятниках типа Картамышево-2, Щуровка, Октябрьское-2 и раннекиевских – Новые Безрадичи, Обухов-1, Обухов-3, Попово-Лежачи-4, Шишино-5 имеют пшеворские прототипы (по форме и пропорциям, а также по орнаментации некоторых сосудов зигзагами, выгравированными по лощеной поверхности, и композициями из свастик) (Малашев В.Ю., Обломский А.М., 2002, с. 121-122). Судя по сопровождающим их хроноиндикаторам, они относятся к середине-последней четверти II – началу-середине III в. н.э. Еще один груболепной фрагмент с прочерченным знаком и ложным валиком из защипов (рис. 6, 8) происходит из заполнения постройки, что сближает его с зарубинецкими прототипами.
Рассказань-III. Площадь раскопа 860 кв. м (Хреков А.А., 2010, с. 157-207). К позднезарубинецкому горизонту относятся около 100 ям, условно названных жертвенными или мемориальными. В основном находки были сосредоточены в заполнении ям или вокруг них. Это многочисленные развалы и фрагменты грубой и лощеной керамики, диски, бусина с внутренней позолотой, бронзовые оковки верха деревянного сосуда, трубчатая пронизь, железные ножи, бегунок ручного жернова, фрагменты и целые экземпляры плоских глиняных пряслиц.
Все пряслица (рис. 7, 6-8) изготовлены из черепков сосудов (тип 1, по А.М. Обломскому). Многочисленные аналогии известны на памятниках позднезарубинецкого периода и второй фазы римского времени (Обломский А.М., 1991, с. 53). Железные ножи (рис. 7, 9), которые имеют прямую или слегка изогнутую спинку, являются наиболее распространенной категорией находок на позднезарубинецких и киевских памятниках.
Бусина округлая с внутренней позолотой (рис. 7, 10) – тип 1 вариант б, по Е.М. Алексеевой (Алексеева Е.М., 1978, с. 29-30); аналогичные бусины отмечены только в погребениях первых веков н.э. М.Темпельман-Мончиньска относит эту категорию бус к типу 387 и датирует концом I – первыми десятилетиями III в. н.э. (Tempelmann-Maczynska M., 1985, s. 64).
Своеобразие керамического комплекса Рассказань-III определяется довольно многочисленной группой лощеной керамики (13,1%), что, собственно, продолжает традиции зарубинецкого времени, но прямой преемственности в формах сосудов не наблюдается. Рассказанские миски (рис. 8) можно разделить на четыре типа в соответствии с типологией позднезарубинецкой керамики по А.М.Обломскому и Р.В.Терпиловскому (Обломский А.В., Терпиловский Р.В., 1991, с. 15).
Тип 1 – широкораскрытые, с резким ребром в верхней части, с отогнутым наружу венчиком (рис. 8, 1, 3), соответствуют типу III, 3, варианту б.
Тип 2 – миски слегка закрытого типа, отогнутым наружу венчиком и резким или плавным ребром в средней части корпуса (рис. 8, 2, 4-5, 8), соответствует типу III, 3, варианту а.
Тип 3 – биконические миски с прямым или слегка наклонным во внутрь венчиком. Ребро расположено в верхней части (рис. 8, 6). Соответствует типу II, 2.
Тип 4 – достоверно представлен единственным фрагментом реберчатой миски с высоким вертикальным венчиком (рис. 8, 7). Соответствует типу III, 2, вариант а. Особенно показательна в этом плане группа мисок типа 1-2.
Ранее говорилось, что в литературе существует мнение о центральноевропейском происхождении подобных форм, конкретно в пшеворской культуре, где они появляются в конце позднего латена и максимально распространяются в раннеримское время (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., 1991, с. 88-90, рис. 23). Правда, на рассказанских мисках отсутствует прорезной геометрический орнамент, столь характерный для пшеворских сосудов с зигзагообразным профилем. В то же время, гораздо более близкие элементы и композиции узоров можно подыскать в качестве аналогии на несколько более поздних мисковидных сосудах вельбарской традиции или, наоборот, среди более ранних памятников оксывской культуры (Горюнова В.М., 2004, с. 46). Однако в коллекции Рассказани присутствует лощеный фрагментированный горшок (рис. 7, 1), обнаруженный в яме 64 вместе с груболепным сосудом и сероглиняными ручками от сосудов (рис. 7, 2, 3). Поверхность лощеного сосуда украшена зигзагом из тонких валиков, заполненных округлыми поверхностными вдавлениями. Точных аналогий в зарубинецкой и позднезарубинецкой керамике мы не нашли. В какой-то степени он близок отдельным сосудам пшеворской культуры (Седов В.В, 1994, с. 171, рис. 51, 5). Особый интерес представляет неполный развал кругового сероглиняного сосуда шаровидной формы (рис. 7, 5), тулово которого украшено пояском из двух горизонтальных линий. На данный момент установлено появление специфических сероглиняных гончарных форм в Причерноморском регионе, по крайней мере, на полтора столетия раньше, чем в черняховской культуре, начиная с конца I в. н.э. до первых десятилетий III в. н.э. (Гудкова В.М., 1999, с. 270). Дополнительным подтверждением этому положению является ручка от сосуда темно-серого цвета с зооморфным декором (рис. 7, 4), обнаруженная в яме 81 вместе с груболепной и лощеной посудой. Аналогии такому способу декора довольно широко известны в материалах позднесарматского времени Волго-Донского междуречья (Сергацков И.В., 2000, рис.77, 1) и на Северном Кавказе (Абрамова М.П., 1987, с. 137, рис. 57, 10; с. 139, рис. 58, 18) в первые века нашей эры. М.П.Абрамова, рассматривая круговую керамику Подкумского могильника, считает, что для сосудов разных форм I в. н.э. характерен орнамент в виде плоских поперечных налепов, что придает вид стилизованной фигуры животного. У сосудов, найденных в погребениях II-первой половины III вв. н.э., такие ручки не встречены (Абрамова М.П., 1978, с. 143).
На основании имеющихся на данный момент хроноиндикаторов и керамического комплекса, сохраняющего позднезарубинецкие черты, прихоперские памятники типа Шапкино-Рассказани автор, а также А.М.Обломский и Р.В.Терпиловский (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., 2008, с. 258-259) относят к позднезарубинецкому периоду в рамках середины-последней четверти II – начала III вв. н.э. В Среднем Поднепровье и Днепровском Левобережье древности позднезарубинецкого или постзарубинецкого (по М.Б. Щукину) горизонта датируются в рамках от середины третьей четверти I века н.э. по конец II века н.э. или рубежа II-III вв.н.э. (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., 2007, с. 120).
К памятникам раннего этапа киевской культуры относятся поселения Богатырка, Разнобрычка, Борисоглебское-4 и могильник Инясево.
Поселение Богатырка обнаружено на невысокой террасе оврага Богатырка в ходе археологических разведок 2009 года (Кисельников А.Б., 2009). Поверхность памятника местами нарушена позднейшими перекопами. По обнажениям и склонам террасы собраны фрагменты грубой и лощеной керамики постзарубинецкого облика, бронзовый браслет, железная шпора, бронзовая пряжка, бронзовая пластинчатая лунница, железная булавка с кольцевидным навершием и накидным бронзовым колечком.
Браслет массивный литой, треугольный в сечении, с выступами гребнями на концах (рис. 9, 1). По широкому ободу идут вертикальные валики – тип I, по Г.Ф.Корзухиной (Корзухина Г.Ф., 1978, с. 34-35). Подобный браслет входил в состав клада, найденного на поселении Шишино-5 (Обломский А.М., 2002, с. 174, рис. 23, 3). Наиболее вероятная дата браслета: первая половина-середина III в. н.э., что соответствует комплексу находок и украшений поселения Шишино-5 (Обломский А.М., 2007, с. 85).
Железная шпора с плоской ромбической дужкой, коническим шипом и загнутыми концами-зацепами (рис. 9, 4). Этот тип шпор, по мнению А.М.Обломского и Р.В.Терпиловского, датируется довольно широко (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., 2007, с. 127). Наиболее раннее аналогичное изделие обнаружено на позднезарубинецком поселении Марьяновка на Южном Буге вместе с серией вещей I в. н.э. (Хавлюк П.I/, 1971, рис. 2, 6). Б.В.Магомедов и М.Е.Левада указывают, что подобные шпоры известны в Центральной Европе в середине IV – начале V вв. н.э., а в лесной полосе Восточной Европы – в раннем средневековье (Магомедов Б.В., Левада М.Е., 1996, с. 310). Идентичная шпора, обнаруженная в комплексе с бронзовым браслетом и фибулой с выемчатой эмалью (второй стадии развития стиля) из постройки Ездочная на р. Оскол, отнесена авторами раскопок к середине II в. н.э. (Зиньковская И.В., Медведев А.П., 2005, с. 7, 8, рис. 4, 12).
Бронзовая пряжка (рис. 9, 2) с овальной рамой и пластинчатой округлой обоймой (железный язычок обломан) по группе основных признаков соответствует типу II а (по В.Ю.Малашеву). Подобные изделия распространены в периоды II а-II б, которые суммарно датируются началом-второй половиной III в. н.э. (Малашев В.Ю., 2000, с. 194-209).
Пластинчатая подвеска – лунница (рис. 9, 5) входит в вещественный комплекс выемчатых эмалей и имеет довольно широкий круг аналогий на позднезарубинецких и раннекиевских памятниках (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., 2007, с. 119, 307, рис. 155).
В предварительном плане поселение Богатырка относится к кругу памятников раннего этапа киевской культуры типа Шишино-5, Попово-Лежачи-4 и др. Время его существования: первая половина-середина III в. н.э.
К более позднему (конец IV – V вв. н.э.) гуннскому времени относится обнаруженный на поселении Богатырка железный узколезвийный топор, имеющий «выступы» на щековицах (тип 3 А 1, по И.Р.Ахмедову и А.М.Воронцову) (Ахмедов И.Р., Воронцов А.М., 2012, с. 12-13). Аналогичные топоры были найдены на городищах Щепилово, Воротынск, в погребениях рязано-окского могильника Заречье-4 (Массалитина Г.А., 2008, с. 113, 115; рис. 2). Будет ли выявлен горизонт этого времени – покажут дальнейшие исследования.
Инясевский грунтовой могильник (Хреков А.А., 1991а, с. 116-126). Общая площадь раскопов – 748 кв.м. К киевской культуре относятся семь погребений и остатки 5-6 скоплений кальцинированных костей, среди которых находились фрагменты бронзового котла, бронзовые О-образные подвески, оплавленные бусы (рис. 10, 15) зеленоватого стекла, одна крупная бусина сероватого цвета с линейно-волнистым орнаментом (рис. 10, 14) из белой пасты, две бронзовые рифленые пронизки (рис. 10, 12, 13), бронзовые кольцо и пряжка (рис. 10, 8) с прогнутым язычком, на тыльной стороне которого нанесена насечка в виде решетки. Погребения соответствуют первой модели обряда кремации (Петраускас О.В., 1993, глава 2), т.е. близки к захоронениям зарубинецкой культуры.
Инвентарь погребений представлен разнообразными предметами, в том числе: бронзовыми трапециевидными подвесками (рис. 10, 1-4),бронзовой (рис. 10, 6) и железными (рис. 10, 5, 7) пряжками, определяющими дату могильника.
Трапециевидные подвески, связанные с убором, куда входили предметы с эмалью, имеют единый стиль орнаментации. Его основу составляют композиции из линий, валиков, дуг, зигзагов, полусфер, концентрических окружностей, вдавленных с обратной стороны изделия. Элементами орнамента, которые отличают пластинчатые бронзы «периода эмалей» от прочих (зарубинецких, круга древностей антов) являются окружность со вписанными в нее меньшими по диаметру кругами без более высокой выпуклой части посередине (Обломский А.М., 1990, с. 21), а также валики и дуги с полусферами на концах. Подобный стиль орнаментации широко известен в комплексах позднезарубинецкого (постзарубинецкого) и киевского круга (Мощинский, Межигорский клады, поселение Картамышево-II, Гочево-1, Абидня, Раковка, Нижний Карачан).
Две железные пряжки с кольцеобразной рамой и прогнутым язычком встречаются в комплексах Центральной Европы позднего римского периода (тип С13 по Р.Мадыды-Легутко) (Madyda-Ledytko R, 1986, s. 18). Приблизительно тогда же они появляются на Северном Кавказе (Абрамова М.П., 1993, с. 83, рис. 27, 1-5). А.С.Скрипкин отнес сарматские кольцеобразные пряжки к хронологической группе VI, то есть к рубежу I-II-включительно по IV вв. н.э. (Скрипкин А.С., 1984, с. 57-58). М.П.Абрамова, хотя и отмечает, что в центральных районах Северного Кавказа такие пряжки были ведущим типом для I-первой половины III в. н.э., но указывает, что, в целом, они существовали до IV в. н.э. включительно (Абрамова М.П., 1998, с. 209-211, 222-223).
Бронзовая пряжка из погребения 1 с овальной рамой и выступом у основания язычка (рис. 10, 6) по группе основных признаков соответствует типу II а, распространенному в периоды II а – II б, по Малашеву В.Ю. (начало-вторая половина III в. н.э.). Во второй половине III в. н.э. появляется такая деталь оформления пряжек, как низкий выступ с тыльной стороны (Малашев В.Ю., 2000, с. 194-209).
В целом, суммарный комплекс хроноиндикаторов и зарубинецкие традиции в погребальном обряде позволяют отнести могильник у с. Инясево к раннему этапу киевской культуры: середине-второй половине (исключая последние десятилетия) III в. н.э.
Поселение Разнобрычка. Общая площадь трех раскопов 528 кв.м. Материалы частично опубликованы (Хреков А.А., 2006, с. 59-65). К киевской культуре относятся три ямы хозяйственного назначения, развалы грубых и лощеных сосудов, ручка от сосуда, выполненная в зооморфном стиле, железные ножи, шпора, посоховидные булавки, секировидная подвеска, «ботало», стеклянная бусина, фрагмент бронзовой трапециевидной подвески, бронзовая обойма, «гвоздики» с широкими многоугольными шляпками, глиняные плоские и одно биконическое пряслица (рис. 11, 1-11).
Посоховидные булавки (рис.11, 1-2) имеют широкий круг аналогий в позднезарубинецких материалах (Обломский А.М., 1991, с. 58, рис. 18, 2-4) и в памятниках киевской культуры (Терпиловский Р.В., Абашина Н.С., 1992, с. 66, рис. 15, 22-23; с. 75).
«Ботало» с петлей для подвешивания и утолщенным основанием (рис. 11, 3) – аналогии не известны.
Шпора с плоской ромбической дужкой, чуть загнутыми концами – зацепами и коническим ограненным шипом (рис. 11, 4), имеющая центральноевропейское происхождение или дериват. Относится к типу F 3, по Е.Гинальскому, который для пшеворских памятников датируется фазами С 1 а – С 1 в (1-ая – 3-я трети III в. н.э.) (Ginalski J, 1991, s. 66-67).
Фрагмент сероглиняного сосуда со стилизованной зооморфной ручкой в виде двух выступающих «глаз» (рис. 11, 7). Подобное изделие обнаружено на Ишутинском городище в Подонье, верхняя дата которого – середина III в. н.э. (Разуваев Ю.Д., 1998, с. 86; с. 92, рис. 4, 2). В Волго-Донском междуречье сероглиняные сосуды с зооморфными ручками датируются первыми веками н.э. (Скрипкин А.Д., 1984, с. 25, 55; рис. 5, 1-4).
Фрагмент пластинчатой трапециевидной подвески (рис. 11, 5) с орнаментом в виде концентрической окружности. Входит в комплекс пластинчатых украшений круга восточноевропейских выемчатых эмалей.
Крупная, частично сохранившаяся, бронзовая обойма (рис. 11, 6) без рамки. Судя по форме и размерам, аналогична пряжкам с крупными обоймами из погребений 4 и 57 Кошибеевского могильника (Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В., 2007, с. 160, рис. 8, 1; с. 164, рис. 10, 6). Следует также отметить, что в погребении 57 найдены шпоры, близкие группе G, по Е.Гинальскому, встречающиеся в пшеворских погребениях середины III в. н.э. (Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В., 2007, с. 141-142).
Секировидная привеска (рис. 11, 10) близка по форме «молоточкам тора». Полагают, что секировидные привески были характерны для германцев и бытовали все позднеримское время вплоть до конца V в. н.э. (Казанский М.М., Мастыкова А.В., 1998, с. 102).
Бусина цилиндрическая из белого глухого стекла (рис. 11, 11) – типа 55, по Е.М.Алексеевой (Алексеева Е.М., 1978, с. 67), бытовавшие в первые века нашей эры, преимущественно во второй половине I — III вв. н.э. М.Темпельманн-Мончиньская относит эту категорию бус к типу 6, которые были распространены все римское время и в эпоху Великого переселения народов (Tempelmann-Maczynska M., 1985, s.18, 28-29).
В итоге время существования памятника следует ограничить рамками середины-второй половины III в. н.э.
Комплекс прихоперских памятников дополняют материалы поселения Борисоглебское-4, которое является наиболее поздним в инясевской группе, и случайные находки из окрестностей села Нижний Карачан (Мулкиджанян Я.П., 1998, с. 169-179).
В набор случайных находок входят: обломок ажурной лунницы с двумя узкими прорезями на корпусе (завершающая стадия развития стиля восточноевропейских эмалей); кресто-ромбическая накладка с четырьмя круглыми выступами по углам, снабженная пятью полями красной эмали; трапециевидная пластинчатая подвеска, украшенная вдавленными концентрическими окружностями (рис. 12) (Мулкиджанян Я.П., 1998, с. 173, рис. 6, 7-9).
Таким образом, памятники типа Шапкино-Рассказани мы относим к позднезарубинецкому горизонту в рамках середины-последней четверти II — включая первые десятилетия III в. н.э. (В2/С1 – С1А), а памятники типа Инясево-Разнобрычка-Борисоглебское-4 к первому — началу второго этапа киевской культуры – началу-второй половине III в. н.э. (С1А – С1В) (рис. 12).
Литература
Абрамова М.П. Подкумский могильник. М., 1987.
Абрамова М.П. Центральное Предкавказье в сарматское время (III в. до н.э.- IV в. н.э.). М., 1993.
Абрамова М.П. Хронологические особенности северокавказских пряжек первых вв. н.э. // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Симферополь, 1998. Вып. VI.
Алексеева Е.М. Античные бусы Северного Причерноморья. САИ. М., 1978. Г1 -12.
Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В. Культура рязано-окских могильников // Восточная Европа в середине I тысячелетия н.э. Раннеславянский мир. М., 2007. Вып. 9.
Ахмедов И.Р., Воронцов А.М. Узколезвийные проушные топоры римского времени и эпохи великого переселения народов с территории Верхнего и Среднего Поочья // Лесная и лесостепная зона Восточной Европы в эпохи римских влияний и великого переселения народов. Тула. 2012.
Березуцкий В.Д. Сарматские погребения Власовского могильника // Археологические памятники Верхнего Подонья в первой половине I тысячелетия н.э. Воронеж, 1998. Вып. 12.
Вихляев В.И. Происхождение древнемордовской культуры. Саранск, 2000.
Горюнова В.М. Поселение Картамышево II (постзарубинецкая эпоха на Верхнем Псле) // Культурные трансформации и взаимовлияния в Днепровском регионе на исходе римского времени и в раннем средневековье. Доклады научной конференции, посвященной 60-летию со дня рождения Е.А.Горюнова. СПб, 2004.
Гудкова А.В. I-V вв. в Северо-Западном Причерноморье (Культура оседлого населения) // Stratum plus. СПб, Кишинев, Одесса. № 4. 1999.
Зиньковская И.В., Медведев А.П. Позднезарубинецкое поселение Ездочное 1 на р.Оскол // Днепро-Донецкое междуречье в эпоху раннего средневековья. Воронеж, 2005.
Ефимов К.Ю. Сарматские курганы в могильнике у с. Третьяки // Археологические памятники Верхнего Подонья в первой половине I тысячелетия н.э. Воронеж, 1998. Вып. 12.
Казанский М.М., Мастыкова А.В. Германские элементы в культуре населения Северного Кавказа в эпоху Великого переселения народов // Историко-археологический альманах. 4. Москва-Армавир, 1998.
Кисельников А.Б. Отчет о полевых исследованиях в июле-августе 2009 г. Романовского района Саратовской области. Архив ИА РАН. Р-1. 2009.
Корзухина Г.Ф. Предметы убора с выемчатыми эмалями V – первой половины VI в. н.э. в Среднем Поднепровье. САИ. Вып. Е1-43. Л., 1978.
Левенок В.П., Миронов В.Г. К вопросу о новом районе городецкой культуры на Дону // СА. 1976. № 2.
Магомедов Б.В., Левада М.Е. Оружие черняховской культуры // Материалы по археологии, истории и этнографии Таври. Симферополь, 1996. Вып. V.
Малашев В.Ю. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-на-Дону, 2000.
Малашев В.Ю., Обломский А.М. Поясная центрально-европейская гарнитура римского времени на территории Днепровского Левоборежья // РА. 2002. № 4.
Массалитина Г.А. Керамические комплексы нижнего слоя городища Воротынск // Лесная и лесостепная зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов. Тула, 2008. Вып. 1.
Матюхин А.Д. Сарматские памятники I-IV вв. Саратовского Правобережья (краткий обзор материалов) // Археология Восточно-Европейской степи. Саратов, 1992. Вып. 3.
Матюхин А.Д. Позднесарматские погребения из курганов у с. Большая Дмитриевка // Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 1996 году. Саратов, 1997. Вып. 2.
Матюхин А.Д. Формирование периферии кочевого мира в раннем железном веке // Взаимодействие и развитие древних культур южного пограничья Европы и Азии. Саратов, 2000.
Матюхин А.Д., Ляхов С.В. Новое позднесарматское погребение в лесостепном Саратовском Правобережье // Археология Восточно-Европейской степи. Вып. 2. Саратов, 1991.
Медведев А.П. Ранний железный век лесостепного Подонья. М., 1999.
Миронов В.Г. Городецкая культура: состояние проблем и перспективы их изучения // Археологические памятники Среднего Поочья. Рязань, 1995.
Морозовская Т.В. Бронзовые пирамидальные колокольчики римского времени в археологических памятниках Северного Причерноморья // Памятники древней истории Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1985.
Мулкиджанян Я.П. Поселение Борисоглебское–4 в Прихоперье // Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тысячелетия н.э. Воронеж, 1998. Вып. 12.
Обломский А.М. Позднезарубинецкое поселение Терновка–2 // Материалы и исследования по археологии Днепровского Левобережья. Курск, 1990.
Обломский А.М. Этнические процессы на водоразделе Днепра и Дона. Москва-Сумы, 1991.
Обломский А.М. Днепровское Лесостепное Левобережье в позднеримское и гуннское время. М., 2002.
Обломский А.М., Терпиловский Р.В. Среднее Поднепровье и Днепровское Левобережье в первые века нашей эры. М., 1991.
Обломский А.М. Приложение 1. Каталог памятников // Памятники киевской культуры в лесостепной зоне России (III-начало V вв. н.э.). Раннеславянский мир. М., 2007. Вып. 10.
Обломский А.М., Терпиловский Р.В. Приложение 2. Предметы убора с выемчатыми эмалями на территории лесостепной зоны Восточной Европы // Памятники киевской культуры в лесостепной зоне России (III-начала V в. н.э.). Раннеславянский мир. Вып. 10. М., 2007.
Обломский А.М., Терпиловский Р.В. О происхождении восточной ветви ранних славян (I-V вв. н.э.) // Труды II (ХVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. II. М., 2008.
Петраускас О.В. История обряда кремации на территории Среднего Поднепровья в I тыс. н.э. Дисс. … канд. ист. наук. Киев, 1993 // Архив Института археологии НАН Украины.
Разуваев Ю.Д. Ишутинское городище на Красивой Мече // Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тысячелетия н.э. Воронеж, 1998. Вып. 12.
Разуваев Ю.Д. Городецкие поселения степного Подонья: пространственно-хронологический анализ // Труды II (ХVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале 2008 г. М., 2008. Т. II.
Розенфельдт И.Г. Древности западной части Волго-Окского междуречья в VI-IХ вв. М., 1982.
Седов В.В. Славяне в древности. М., 1994.
Сергацков И.В. Сарматские курганы на Иловле. Волгоград, 2000.
Скрипкин А.С. Нижнее Поволжье в первые вв. н.э. Саратов, 1984.
Смирнов А.П., Трубникова Н.В. Городецкая культура // САИ. М., 1965. Вып. Д 1-14.
Терпиловский Р.В., Абашина Н.С. Памятники киевской культуры (Свод археологических источников). Киев, 1992.
Терпиловский Р.В.. Историография древностей позднезарубинецкого периода // Позднезарубинецкие памятники на территории Украины (вторая половина I-второй век н.э.). Вып. 12. М., 2010
Фролов И.К. Лунницы с выемчатой эмалью // Из древнейшей истории балтских народов. Рига, 1980.
Хавлюк П.I. Памятки зарубинецькоi культури на Побужжi // Археологiя, 1971. № 4.
Хреков А.А. Исследования в бассейне р. Хопер //АО – 1984. М., 1986.
Хреков А.А. К вопросу о характере раннесредневековых памятников лесостепного Прихоперья // Археология и история Юго-Востока Руси. Курск, 1991.
Хреков А.А. Грунтовой могильник с сожжениями на западе Саратовской области // Археология Восточно-Европейской степи. Саратов, 1991а. Вып. 2
Хреков А.А. Раннесредневековое поселение Шапкино II в лесостепном Прихоперье. // Средневековые памятники Поволжья. Самара, 1995.
Хреков А.А. Постзарубинецкое поселение Шапкино I на р. Вороне // Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тысячелетия н.э. Воронеж, 1998. Вып. 12.
Хреков А.А. Городецкие поселения лесостепного Прихоперья // Поволжский край. Саратов, 2000. Вып. 11.
Хреков А.А. Проблемы этнокультурного развития населения лесостепного Прихоперья в первые века н.э. // Российский исторический журнал. Балашов, 1994. № 1.
Хреков А.А. Поселение инясевского типа у озера Разнобрычка в лесостепном Прихоперье // Археологическое наследие Саратовского края. Саратов, 2006. Вып. 7.
Хреков А.А. Сарматские памятники лесостепного Прихоперья // Археологическое наследие Саратовского края. Саратов, 2008. Вып. 8.
Хреков А.А. Постзарубинецкий культовый комплекс Рссказань-III в Прихоперье // Археология Восточно-Европейской степи. Саратов, 2010. Вып. 8.
Ginalski J. Ostrogi kablakowe kultury przeworskiej. Klasyfikacja typologiczna // Przeglad Archeologiczny, 38. 1991.
Godlowski K. The Chronology of the Late Roman and Early Migration Periods in Central Europe. Krakow, 1970.
Madyda-Legutko R. Die Guertelschnallen der Roemischen Kaiserzeit und der fruehen Voelkerwanderungszeit im mitteleuropaeischen Barbaricum // British Archaeological Research International Series 360. Oxfjrd, 1986.
Tempelmann-Maczynska M. Die Perlen der roemischen Kaiserzeit und der fruehen Phase der Voelkerwanderungszeit im mitteleuropaeischen Barbaricum. Mainz, 1985.
Археологическое наследие Саратовского края. Вып. 11. 2013. К оглавлению